Секутор (Посняков) - страница 32

– Да, не повезло бедняге.

– Не зря императоры запретили эту кровавую веру!

– И правильно сделали, – неожиданно вырвалось у Рыси. – А что, так никого из жрецов и не поймали?

– Как видишь, нет. Не доставили такой радости эдилу Галлию Флору. – Воин вдруг расхохотался. – Зато поймали его беглого раба.

Тут уж захохотали все. Рысь презрительно отвернулся, кляня себя последними словами: это ж надо, так глупо попасться – решил спросить дорогу в попавшейся по пути деревне… Спросил…

– Не кори себя, парень, – неожиданно утешил пленника седоусый. – Мы – местные и знаем тут все дорожки. Ни один пленный еще ни разу от нас не убегал, так что ты не первый и не последний.

– Все равно обидно, – со вздохом признался юноша.

Легионер снова засмеялся:

– Обидно будет, когда твой хозяин Авл Галлий Флор прикажет тебя распять, а он наверняка так и сделает. Впрочем, я видел здесь у нас, в Августодуруме, шатался некий Климентий Бовис, ланиста из Ротомагуса. А ведь, кажется, наш эдил очень любит деньги?

Так и случилось, как предсказывал седоусый. Буквально на следующий день беглый раб Юний по прозвищу Рысь был с потрохами продан ланисте за кругленькую сумму в две тысячи сестерциев. Вполне прилично для будущего гладиатора.

Медлить не время; меж тем свирепствует зверь и всем телом

Вертится, пастью опять разливает

Шипящую пену.

Публий Овидий Назон. Калидонская охота

Децим Памфилий Руф очень хотел стать дуумвиром, прямо ночей не спал, все думал: как? С одной стороны, он и так был человеком далеко не бедным, с другой же – все его богатство носило, мягко говоря, сомнительный характер. Кто говорил, что Памфилий когда-то грабил купцов в Белгике, кто-то дополнял: да, грабил, только не в Белгике, а на море, пиратствовал в теплых морях, пока не сколотил состояние, которое теперь приумножал спекуляциями зерном, перепродажей рабов и прочими нехорошими махинациями. Имели под собой хоть какие-то основания эти слухи, нет ли, кто знает, кроме самого Памфилия Руфа? А только рассказывают, был он раньше беднее нищего, а вернувшись из чужих земель, выстроил себе домину не хуже, чем у римских сенаторов, с колоннами, просторным атриумом, садом. На пороге выложенная мозаикой надпись: «Сальве» – «Будьте здоровы», рядом чернокожий привратник с ошейником на серебряной цепи. В доме библиотека, книг в которой не счесть: и обычные, свитками, и дорогие, с пергаментными листами. При книгах специальный раб – ученый грек, сам-то Памфилий грамоты не разумел, правда, довольно бойко болтал по-латыни и по-гречески, видно, нахватался где-то. Титул всадника – купил, вроде как выбился в аристократы, только вот аристократических манер так и не приобрел. Как был грубым мужиком, так и остался, хоть и женился на Сильвии Аристе – молодой вдове из знатного, но обедневшего рода. Сильвия оказалась куда как умнее мужа: тут же приобрела пару утонченных рабов-философов для обучения супруга хорошим манерам. Правда, толку от всего этого было мало… для Памфилия. Сама же Сильвия, вскоре махнув рукой на образование мужа, закрутила любовь сразу с обоими «философами», в чем и была уличена супругом, бита, но прощена: у Памфилия, при всех его недостатках, все же хватило ума не ссориться с местной аристократией. Что же касается рабов, то поначалу разобиженный супруг хотел их было казнить, да потом раздумал и продал в дальнее имение. Выгодно продал – «философы» стоили недешево, чем, в общем-то, и утешился. А супруга Сильвия, желая поскорее реабилитироваться, и предложила Памфилию в преддверье выборов городских магистратов устраивать для народа развлечения – гладиаторские бои, зверинец и прочее, что вообще-то уже давно делали более предприимчивые конкуренты Памфилия Руфа. На все требовались деньги, тратить которые Памфилий не очень любил, хоть и нельзя его было назвать таким уж скупцом. Одна аренда муниципального амфитеатра обходилась куда как дорого, а ведь еще приходилось покупать зверей, договариваться с ланистой – хорошо, хоть в Ротомагусе находилась гладиаторская школа. Ланиста, Луций Климентий Бовис, скоро превратился в приятеля и постоянного собутыльника Памфилия, от чего была обоюдная польза: ланиста имел постоянного спонсора, а Памфилий – гладиаторов со скидкой. Вот и сейчас, к примеру… Зачем Климентию казнить провинившегося гладиатора у себя в школе, когда можно это сделать в амфитеатре, прилюдно, порадовав толпу, которая, натешившись волнующим зрелищем, наверняка проголосует на муниципальных выборах за кандидатуру достойнейшего человека – всадника Децима Памфилия Руфа!