– Сейчас пытать тебя буду, соколик, – буднично, как ни в чем не бывало, пояснила разбойница, похотливо погладив голую грудь юноши сильной шершавой рукою.
– Пытать? Но зачем? – удивился Иван.
– А ни за чем, – бабища засмеялась. – Просто так, для души. Верно, Настька?
– Верно, бабуся! – Игла – вон она, тут как тут, змеища – нехорошо засмеялась.
– Ты не ори, – вытащив из ножен кинжал, посоветовала лиходейка. – Иначе первым делом язык отрежу. И не дергайся – узлы крепкие, а место глухое, да и у ручья – наши. Ну, с чего начнем, Иголка? Кожу снимать иль вены потянем? Иль – кое-что отрежем?
– Хм… – Девчонка с хищным прищуром оглядела беспомощного парня. – Давай-ко, бабушка, не торопясь подумаем.
– Хорошо, – неожиданно покладисто согласилась бабка. – Думай. А я пока посплю – ночка-то, чай, бессонной была… никакого теперь довольства. Да, а ты пошто мешкала-то? Я когда куковала?
– Да он ведь, ирод, никак не хотел отвар пить! Уж как уговаривала… почти до утра…
– Смотри у меня, живо плети отведаешь! – погрозила старуха и, грузно поднявшись, отошла.
Иван повернул голову и увидел, как к разбойнице тут же подбежали несколько татей в армяках на голое тело, с рогатинами.
– Матушка атаманша, дозорные говорят – люди какие-то скачут!
– Что за люди? Обоз?
– Не… вроде без телег. И все оружны.
– Оружны, говоришь? И далеко скачут?
– У Лютова…
– Ну, и пущай себе скачут, – подумав, заключила разбойница. – От нас – пять верст, дорога там прямая, не помешают. А нападать на них не будем. Раз уж они оружны да, может, и пусты, эвон, как этот. Подождем обоза.
Иван даже не ругал себя – зачем? Некогда ругать, поругать и потом можно, а сейчас надо думать, как выбраться. Старуха-то, похоже, упырь, не хуже чертольского ошкуя! Ишь – пытать!
– Что зенки вылупил? – подойдя ближе, нагло осведомилась Настька Игла.
– Красивая ты дева, – через силу улыбнулся пленник. – Нет, ей-богу, красивая… И ночь мне чертовски понравилась… жаль, маловато.
– Ишь, – девчонка ухмыльнулась, видно было, что слова Ивана ей пришлись по душе. На то и расчет был! И еще кое на что…
– А пытать вы меня не сможете. – Юноша широко улыбнулся.
Настька насторожилась:
– Это еще почему?
– Слово я тайное знаю… Заговор. Вот скажу его – и умру тут же!
– Врешь!
– Ей-богу! – шмыгнул носом Иван. – Вот перекрестился бы, да никак – руки связаны.
– Не развяжу, и не думай даже!
Но Иван не о том сейчас думал, а о страстной любви, точнее даже сказать, похоти, коей предалась вчера разбойная девчонка. Со слов атаманши ясно следовало, что Настька Игла должна была опоить Ивана зельем в первый же попавшийся момент, безо всяких там разговоров и уж тем более без всего, что за этим последовало. А ведь девка не дала сразу зелье, хотя возможность такая у нее была! Почему? Хм… Понятно почему… Вот на это сейчас и давить, пока не проснулась старуха!