– Готовится к удару, – спокойно сказал каган Славомир.
Карочей был того же мнения. Если бы поединок проходил на земле, то уже первый удар стал бы для Трасика смертельным. Но, видимо, его противнику помешало отсутствие твердой опоры. В любом случае, более слабому в ногах князю затягивание поединка не сулило ничего хорошего. Он рисковал свалиться с моста просто от усталости. Видимо, Трасик это понял, а потому и бросился вдруг вперед, целя мечом в личину витязя. Однако тот все-таки успел уклониться от удара, и меч князя угодил в пустоту. А следом в ту же пустоту рухнуло и тело Трасика. Князь потерял опору и стремительно полетел вниз. Его соприкосновение с землей Карочей не видел, просто отвел в последний момент глаза. Кудесник Завид подошел к распластанному телу Трасика и на мгновение склонился над ним.
– Дракон умер, – произнес он громко хриплым голосом. – Да здравствует князь Драговит. И да будет светлым в памяти живущих имя князя Годлава.
– Слава, слава, слава! – дружно откликнулись все князья и бояре, собравшиеся у священной рощи.
Витязь-победитель спустился с Калинового моста и, сопровождаемый боготуром Осташем, вновь ступил в священный круг. Личина наконец слетела с его лица, и стоящий рядом с Карочеем боярин Радомир радостно воскликнул:
– Сидраг!
И вслед за ним это имя с облегчением повторили сотни человек. Не то чтобы собравшиеся здесь варяжские вожди души не чаяли в опальном княжиче, но увидеть сейчас на его месте грозного князя Драговита было бы для многих тяжким испытанием.
– Да здравствует великий князь Сидраг сын Драговита! – торжественно произнес каган, поднимаясь с кресла. – И пребудут мир и покой на землях ободритов под его твердой дланью.
– Слава, слава, слава, – не очень охотно, но все же откликнулись князья и бояре.
Каган Славомир решил самолично возвести на великий стол князя Сидрага. Судя по всему, он не очень доверял ободритским боярам, а потому и взял с собой пять ладей, по полсотни ротариев в каждой. Если у ободритов и возникли мысли о неповиновении новому великому князю, то с появлением в порту Микельбора ладей грозного кагана эти мысли испарились сами собой. Князь Сидраг, не встретив сопротивления, занял и вновь отстроенный Трасиком город, и его каменные палаты, поражавшие взгляд своей византийской роскошью. А по словам челяди, дом этот строили именно византийцы, нанятые бывшим князем за очень большие деньги. Боярин Драгутин, который все последние дни был рядом с Сидрагом, поздравил молодого князя с успехом справедливого дела. Ибо власть всегда преходяща, зато вот добрые имена Драговита и Годлава останутся в вечности, а их души обретут себя в стране Света. Каган Славомир, сидевший во главе пиршественного стола, поднял кубок за гостя, славного сына великого киевского князя Яромира, неукротимого борца за правду славянских богов. До сих пор боярин и каган обменивались ничего не значащими словами, присматриваясь друг другу, но ныне, кажется, наступил час для откровенной беседы. Пир в княжьих палатах еще продолжался, а Славомир и Драгутин, уединившись в одной из дальних комнат дворца, распахнутые окна которой выходили в роскошный сад, повели неспешный разговор.