– Это длинная история. Меня Гарданка спас из темницы. В подвале я сидел, украденный ливонцами.
– С чего такое приключилось?
– Отца моего пытались ливонцы заставить служить им, про царево войско докладывать, а он не хотел, вот меня и взяли, чтобы отец стал посговорчивее.
– Так ведь Ливонский орден вот уже десять лет как порушен вашим царем. Нет его более. Это, видно, шведские шпионы орудуют.
– Может, оно и так, однако я не разобрался. Ливонцы и все.
– Да, власть царя Ивана в Нарве слаба, видно к шведам богачи тамошние хотят переметнуться. Это нам, немцам, будет выгода малая.
Они помолчали. Петьку клонило ко сну, и Эрик, кивнув ему, ушел, ободряя и успокаивая глазами.
На другой день рано утром судно пришло на рейд города Фальстербу. Стоял легкий туман. Петька с трудом двигался по палубе, выполняя самую легкую работу. Матросы посмеивались над ним, но помогали, подсказывали, как могли. Петька с тоской в глазах оглядывался на море, как бы спрашивая у него: «Ну а где же Гарданка?»
Петька не интересовался городом. Тот едва просматривался сквозь пелену тумана. Легкий ветерок слегка рябил тихий залив. Качка не ощущалась.
Матросы бросились выполнять команду боцмана, который приказал готовить шкиперу шлюпку. Ее подтянули к борту, и вдруг все загалдели изумленными голосами. Петька протиснулся к фальшборту и заглянул вниз. Он с изумлением и нахлынувшей сразу же радостью увидел на дне лодки скорчившуюся фигуру Гардана. Тот не шевелился, только глядел затравленными, полными ненависти глазами. Видно было, что он так закоченел, что уже не мог двинуть ни рукой, ни ногой.
Матросы, гогоча и смеясь, вытащили полумертвого Гардана из шлюпки, подняли на борт и поставили на палубу. Стоять тот не мог и повалился на влажные доски. Шкипер и Эрик подошли к нему. Рыжий Коршун вопросительно глядел на них, ожидая распоряжений.
Петька бросился к другу, обнял его, пытаясь согреть своим избитым телом. Тот дрожал, посиневшие губы не могли произнести ни слова. Только глаза настороженно всматривались в толпу, но и они были мутными и мало что могли увидеть.
А шкипер громко переговаривался с боцманом и Эриком, что-то говорил своему помощнику, похохатывал, но в голосе его не было слышно добрых ноток. Петька глядел на них жалостным взглядом, всем своим видом умоляя пощадить друга. Какой-то матрос накинул на Гардана одеяло, тот согрелся и вскоре смог отвечать на вопросы Эрика.
Гардан злобно оглядывал шкипера и его помощников, и вдруг он каким-то образом понял, что помощник шкипера, Ганс Коротышка, думает о нем очень доброжелательно. Не раздумывая, он на коленях подполз к нему и сказал заплетающимся голосом: