Игнасио смущенно потер подбородок, бросая взгляды на Пьера. Тот подозвал проходившего мимо Армана и сказал на арабском, растягивая слова, чтобы тот хорошо понял:
– Собери все мушкеты, пистолеты и холодное оружие тоже и запри его под каким-нибудь предлогом. Поторопись, друг.
– Хорошо, Пьер, – ответил Арман, моментально уловивший суть ситуации. И даже лицо этот актер сделал совершенно другим, недовольным и бесшабашным.
– Господа, – Пьер обратился к важному французу и испанцу, – я предлагаю это обсудить спокойно и, главное, без эмоций. Нам уготованы разные дороги, а посему надо раздобыть хоть малое судно и разделиться в Сеуте. Вы, сеньор, со своими людьми можете оставаться в городе, а мы будем прорываться на родину, в Марсель. Я полагаю, что это всех должно устроить.
– Но где раздобыть еще одно судно, сударь?
– Судно можно будет поискать в этих водах. Мы пока еще достаточно сильны и вполне можем захватить одно из арабских, которые обязательно встретятся нам на пути к Гибралтару. Кстати, сеньор Игнасио, где мы находимся, как вы полагаете?
– Сейчас мне трудно это определить. Но если выйти к берегу, это станет намного легче. Я тут плавал не однажды, ориентиры знаю достаточно.
– Тогда побыстрее измените курс и определяйтесь.
Солнце уже спустилось к горизонту, когда показался берег. Его волнистая линия серела под лучами заходящего светила. Игнасио приставил трубу к глазу.
– Полагаю, что мы теперь вблизи города Асила. Подойдем поближе, и тогда я смогу определиться точнее. Но я почти уверен в том, что мы примерно в двадцати милях от Гибралтара, вернее от входа в пролив.
– Будем надеяться, что это так, господа, – ответил Пьер. – Теперь слушайте диспозицию. Мы входим на рейд города, и если там окажется подходящее для нас арабское судно, мы его захватываем и тут же уходим на север. Это будет и наш приз, и решение всех недоразумений, которые могут возникнуть между нами, испанцами и французами.
– Не слишком ли это будет опасно, сударь? – спросил месье Фурже. На его лице обозначилось недоумение и откровенный страх.
– Сударь, мы во враждебном море, – ответил Пьер. – Здесь все уместно и все опасно. Но надо же как-то выходить из положения? Арабы не будут нас миловать лишь за то, что мы постеснялись захватить одно из их судов, утопив перед этим половину пиратской эскадры. Так что придется и рисковать, и драться, если того потребуют обстоятельства.
Француз замолчал, насупился, а Игнасио стал отдавать короткие распоряжения.
Когда солнце село и короткие сумерки померкли, корабль находился в трех милях от берега, и город теперь был хорошо виден редкой цепочкой тусклых огней.