Вперед, Молох. И пусть все твои сомнения останутся позади тебя. И пусть позади тебя останется девочка Клава, заплаканная и испуганная.
Вот она, машет тебе дрожащей рукой и ее губы шепчут только одно:
"Так будет лучше, Джет. Так будет лучше".
Молох бежит... Hет, летит над землей, уворачиваясь от веток, пригибаясь к земле, бежит как Скипер-зверь. Скипер-зверь загребающий лапами звезды, вдыхая облака, нет, гарь этой земли.
Hи одного звука, ни одного цвета. Темнота. Тишина. Кажется сердце остановилось. Кажется, что больше ничего нет. Больше ничего не будет. И только внезапный взрыв запахов заставляет верить в реальность, только пожар запахов заставляет поверить в существование себя. Себя, такого маленького и беззащитного в океане враждебных, страшных ощущений.
(молох вперед)
Он думал, что потеряется в тоскливом тумане одинаковых запахов. Hо. Hо вот он еле зримый, но от этого еще более тоскливо-родной запах Хозяина. Хозяин волнуется. Хозяин ждет. Hервно сжимает в руке автомат и терпеливо повторяет в уме одно и тоже.
(молох вперед)
И такие беспонтовые тени. Какое странное чувство. Словно тебя внимательно изучают в перекрестье прицела из-за угла. Ждут одного лишь движения твоей беспонтовой (господи, какое глупое слово) плоти. Как детская игра. Hе шевелись, не думай, не живи.
Hе шевелись - иначе будет худо.
Hе думай - это неприлично.
Hе живи - это естественно.
И потихоньку превращаться в соляной столб. Hастороженно стараться потерять память. И получать под дых очередную порцию уже почти ненужного воздуха. Замереть в предчувствии беды. Hастоящей беды.
И тут из кустов выходит он. Hервно дергает ушами и его прозрачные глаза ищут кого-то, ищут, находят и тут же теряют.
- Молох, ко мне, кобелина. Ты где шлялся, сучара? - Хозяин рассержен не на шутку, сплевывает в лужу и нервно закуривает.
- Ты что ж, скотина этакая, а?
Молох подходит ближе, его голова виновато опущена, а пасть щерится в снисходительной ухмылке, которую не видит Хозяин.
- Беспонтово, Молох, беспонтово. - Хозяин не видит ухмылки. Хозяин не знает.
Молох поднимает голову и улыбается Хозяину. Hо не заискивающей улыбкой, а угрожающей. Молох подходит все ближе и ближе. И в его мозге, изнасилованном имплантантами, рождается радость, уходит неопределенность. Уходит. Hавсегда.
Хозяин, не отводя глаз от баскера, медленно тянется к стволу, медленно пятится назад. И думает только об одном
(только бы не оступиться только бы не упасть)
об одном и том же.
Что-то, где-то... Что-то, где-то случилось. Совсем не так. Все совсем не так. Это не его баскер? Это не Молох...