— А ты шутил?
— Конечно. Но больше не буду.
— Ладно, папочка. Я-то не шучу Просто я не признаю этого, вот и все.
— Это справедливо. Но не заявляй, что ты никогда не будешь говорить об этом.
— Ладно. Ну, а ты-то будешь говорить о теории вторжения из космоса?
— Буду
— Смеешься.
— Я рассматриваю все версии. Это так далеко выходит за пределы опыта людей, что мы можем придумывать все что угодно.
— Ну, ладно. Если я возьму назад свои слова и начну говорить об этом, что это будет значить? Мы станем религиозными фанатиками, начнем ходить в церковь? Но кто сказал, что уже не слишком поздно? Если ты прав, может быть, мы навсегда упустили свой шанс?
— А ты не думаешь, что именно это мы и должны выяснить? Давай разберемся, посмотрим, нет ли в этом чего-то, а если есть, разве мы не захотим узнать, есть ли у нас шансы оказаться когда-нибудь вместе с мамой и Рейми.
Хлоя села, покачав головой.
— Нет, папа, я не знаю.
— Знаешь, я звонил в ту церковь, куда ходила твоя мама.
— Ну, ты даешь!..
Он рассказал ей о том, что услышал, о предложении получить магнитофонную запись.
— Папа! Запись для тех, кто остался!? Ну и ну!
— Ты подходишь к этому как скептик, и это вызывает у тебя смех. Я же не вижу другого разумного объяснения, поэтому жду не дождусь, чтобы услышать запись.
— Это ты от отчаяния.
— Конечно. А разве с тобой не то же самое?
— Я напугана и в отчаянии, но не настолько, чтобы лишиться разума; Прости меня, папочка. Не смотри на меня так. Я не порицаю тебя за то, что ты хочешь в этом разобраться. Действуй, а меня оставь в покое.
— Ты не пойдешь со мной?
— Пожалуй, нет. Но если ты хочешь, чтобы я…
— Ты могла бы подождать в машине.
— Ну, нет. Я никогда не боюсь столкнуться с тем, с чем я не согласна.
— Мы отправляемся завтра, — сказал Рейфорд, разочарованный ее реакцией, но не утративший решимости продолжать — как ради нее, так и ради самого себя. Если он прав, он не хотел бы потерять свою дочь.
Камерон Уильямс пришел к выводу, что до отлета из Нью-Йорка ему не следует звонить инспектору Скотланд-Ярда Алану Томпкинсу, который был общим другом его и Дирка Бертона. При том, что связь еще не наладилась и работала с перебоями, после странного разговора с инспектором полиции Бак хотел быть уверенным, что его не подслушивают. Меньше всего он хотел поставить под угрозу свои контакты в Скотланд-Ярде.
Бак из предосторожности взял с собой два паспорта — настоящий и «липовый». Он отправился из «Ла-Гардиа» поздним рейсом в пятницу и прибыл в «Хитроу» ранним утром в субботу. Бак поселился в отеле «Тависток» и проспал там до обеда. Отдохнув, он решил приступить к расследованию обстоятельств смерти Дирка.