Но на этот раз Бак смог лично познакомиться с проявлениями президентского характера. Когда эскорт Бака провел его через толпу к дверям, агенты у дверей узнали своих коллег и расступились, дав Баку возможность войти. Американские журналисты дружно выразили свое недовольство тем, что Бак был пропущен.
— Как он это все проворачивает?
— Он никогда не терпит неудачи!
— Дело не в том, сколько вы знаете и сколько энергии затрачиваете, дело в том, с кем вы знакомы!
— Имеющему да прибавится!
Бак мог только желать, чтобы они оказались правы. Он сам был бы не прочь пробиться и получить эксклюзивное интервью у президента. Но сейчас Бак совершенно не представлял, зачем он здесь.
Эскорт Бака передал его президентскому помощнику, который подтянул рукава и потащил его в угол комнаты, где на краешке большого кресла сидел президент Его куртка была расстегнута, галстук приспущен, он шепотом разговаривал со своими советниками.
— Мистер президент, Камерон Уильяме из «Глобал уикли», — провозгласил помощник
— Минуту, — сказал Фитцхью.
Помощник и два советника стали отходить в сторону. Президент схватил за руку одного из советников.
— Это не относится к вам, Роб! Сколько вам нужно проработать со мной прежде, чем вы начнете понимать? Вы мне нужны здесь. Когда я сказал: «дайте мне минуту», я не имел в виду вас.
— Извините, сэр.
— И прекратите извиняться.
— Извините.
Сказав это, Роб сообразил, что он не должен был извиняться за извинение.
— Хорошо, извините, то есть, окей! Глаза Фитцхью сделались круглыми.
— Кто-нибудь дайте стул Уильямсу! Если нам придется кричать, мы далеко не продвинемся. В нашем распоряжении всего несколько минут.
— Одиннадцать, — сказал Роб извиняющимся тоном.
— Прекрасно. Одиннадцать. Бак протянул руку.
— Здравствуйте, мистер президент! — сказал он.
Фитцхью небрежно пожал руку Бака, не поднимая на него глаз.
— Садитесь, Уильяме
Лицо у Фитцхью было побагровевшим, по нему скользили капельки пота.
— Прежде всего, все, что сейчас будет сказано, — не для печати. Договорились?
— Как вам будет угодно, сэр.
— Не так! Я много раз слышал эти заверения, а потом все нарушалось.
— Только не мной, сэр
— Да, не вами, но я помню, что когда однажды я вам кое-что сказал, а потом оговорил, что это не для печати, то вы сослались на какой-то ерундовый пункт, когда, согласно закону, сведения могут и когда не могут публиковаться
— Насколько я помню, я привел вам кое-какие выдержки по этому вопросу.
— Да, так вы тогда сказали.
— Практически это означает, что вы не можете сказать, что это не для печати после совершившегося факта. Все должно оговариваться заранее.