Это произведение искусства, и оно сидит у нас на шее
Путешествуя, мы любуемся современной архитектурой. Эта Арка Де-фанс в Париже, это новый Рейхстаг в Берлине. Это башня Трансамерика в Сан-Франциско. И даже Купол тысячелетия.
Взять вот музей Гугенхайма в Бильбао. Кто говорит, что он похож на пароход, кто – на огромную стальную рыбу, третьи, с архитектурным образованием, считают, что вид музея отражает слияние портового прошлого Бильбао и недавно развившейся в нем тяжелой промышленности. Но суть в том, что такая фигня в городе смотрится примерно так, как смотрелся бы Тадж-Махал в Барнсли. Здание музея доминирует и над городом, и над вашим мыслительным процессом с одинаковым апломбом. Оно торчит на каждой улице, а когда его не видно из окна, оно маячит у вас в голове.
Вы бросаете недоеденную паэлью и, повинуясь неведомой силе, идете еще и еще раз смотреть на это.
Это северное сияние. Это лунная радуга. Это метеоритный дождь и торнадо, смешанный с самым потрясающим африканским закатом в одном. Я видел голую Кристен Скотт Томас. Поэтому я просто должен был зайти внутрь.
На самом верху – выставка Армани. Говорят, в музее Гугенхайма в Нью-Йорке она имела сокрушительный успех. Впрочем, с таким же энтузиазмом американцы идут смотреть кино про трактор.
К сожалению, одежда меня интересует, только если в ней кто-то есть. Я спустился этажом ниже и попал на выставку телевизоров. Но я этого добра навидался в Dixons, поэтому пошел на первый этаж, где змеилась очередь в треугольный лабиринт.
Это головная боль всех строителей – начиная от Центра Помпиду до Купола тысячелетия: чего бы такого засунуть в здание, чтобы внутри оно было интереснее, чем снаружи?
Самой успешной выставкой в Бильбао было шоу мотоциклов. Но обычно байкерам плевать на эстетику. Они пробегут мимо выставки эпохи Ренессанса, если на той стороне их ждет Harley-Davidson.
Ну, я был просто рад снова выйти наружу, сесть в баре и таращить глаза на это нагромождение из титана и золотистого известняка.
Чтобы вот это построить, пригласили трех архитекторов. Каждому дали по десять тысяч баксов и три недели, чтобы что-то придумать. Контракт достался канадцу Фрэнку Гери. Но кто заплатил за это?
Гугенхаймы заработали свои деньги на угле, но потеряли кучу бабла, когда их шахты в Южной Америке национализировали. Сегодня семья является крупным спонсором искусства, но бюджетные денежки тоже любит. И в Бильбао они их получили – сто миллионов долларов. Но тут возникает вопрос. Каким образом Бильбао – один из самых серых и уродливых городов мира – смог выделить сто лимонов для строительства музея? В Англии города такого пошиба не могут себе позволить лишней мусорной корзины на улице, не говоря уже о строительстве современной версии Вестминстерского аббатства.