— В самом деле? — с усталым видом пробормотал Ротуэлл.
— И где? В Лаймхаусе, Бог ты мой! — продолжал кипеть от возмущения Гарет. — Кому из порядочных людей придет в голову сунуться в такое место? Правда, шел бы ты домой, Киран, к жене!
Окинув друга невозмутимым взглядом глубоко посаженных глаз, Ротуэлл затянулся черутой и какое-то время молчал.
— Я веду себя так, как мне нравится, — проговорил он наконец. — Я не хочу, чтобы моя жизнь изменилась. Послушай, Гарет, не сравнивай меня с собой. Я ведь женился не по любви, как ты.
— Ну, если ты намерен и дальше вести себя как сейчас, то о любви можешь смело забыть. — Гарет, брезгливо поморщившись, обвел рукой комнату. — Зачем тебе все это, Киран? И ведь ты даже не пытаешься изменить все к лучшему!
— Изменить к лучшему? Самое лучшее для нее, по-моему, это избежать разочарования. — Ротуэлл раздраженно побарабанил пальцами по спинке дивана. — И потом… женщины задают слишком много вопросов.
Герцог бросил на друга многозначительный взгляд.
— И что же это за вопросы? Неужели такого рода, что ты не мог на них ответить?
Ротуэлл по-прежнему оставался безучастным.
— Нет, просто я не обязан на них отвечать. Впрочем, и на твои тоже.
Лицо герцога омрачилось. Он начинал злиться.
— А тебе и не нужно, Киран! — рявкнул он, — благо ответы мне и так известны. Ты явился сюда, поскольку считаешь, что ничего лучшего ты не заслуживаешь. А еще потому, что хочешь забыться.
Внезапно Ротуэлл сорвался с места.
— Оставь меня в покое, Гарет! — буркнул он и направился к двери.
Герцог со вздохом поднялся на ноги.
— Куда ты теперь?
— В Сохо! — заорал барон. — Играть в карты! И не вздумай отправиться за мной, слышишь?! Проклятие, мне не нужна нянька!
Но если Ротуэлл надеялся обрести там душевное спокойствие, то его надежды пошли прахом. В самом дальнем конце Карлайл-стрит за табачной лавочкой было когда-то на редкость мерзкое злачное местечко, которое он хорошо знал. Это была самая настоящая «крысиная нора», где всем заправлял ушедший на покой карточный шулер, известный под кличкой Честный, а лавочка являла собой настоящий притон, где в задней комнате можно было без шума сбыть краденые часы или табакерку.
Ротуэлл был уверен: ежели кто-то хотел избежать шума и суеты так называемого света, то для этой цели не существовало лучшего места, чем эта дыра.
Очень скоро ему удалось подыскать себе троих партнеров — опустившихся шулеров из Ист-Энда, чьи трюки давным-давно были ему известны, — которые как раз подыскивали четвертого игрока. Прошло не так уж много времени, и большая часть бутылки бренди перекочевала к нему в желудок, а несколько сотен фунтов — в карманы его партнеров. Ротуэлл не считал, сколько именно он проиграл, — ему было все равно.