В начале 30-х годов Булгакова не печатали и не принимали на работу. В отчаянии он отправил письмо Сталину, в котором говорилось: поскольку его — писателя — не печатают на родине, он просит спасти его от голодной смерти и вынужденного литературного молчания, равного погребению заживо, и просит выслать его за границу, ибо это вторая по жестокости мера наказания после смертной казни, которую над ним совершают.
Через некоторое время пришел краткий ответ, в котором Булгакова просили позвонить товарищу Сталину и сообщался номер телефона. Булгаков позвонил из автомата, так как личного телефона у него не было. Пока Булгакова соединяли со Сталиным, очередь у телефонной будки стала проявлять нетерпение. Когда же Булгаков объяснил, что он разговаривает со Сталиным и просит чуть-чуть подождать, ему стали кричать: "Кончай издеваться! Не ври! Повесь трубку!"
Булгаков вынужден был поведать именитому абоненту о ситуации, и ему сказали: идите домой — вам позвонят.
"Как позвонят, когда у меня нет телефона? — подумал раздосадованный Булгаков и отправился домой. Вскоре пришли какие-то военные, протянули временную связь и установили телефон, а ещё через некоторое время раздался звонок. Неторопливый голос с грузинским акцентом спросил:
— Товарищ Булгаков?.. Вы нам писали?
— Да, товарищ Сталин, писал… Понимаете, меня не печатают… меня не принимают…
— И вы решили уехать… за границу?
— Нет, товарищ Сталин. Я много думал и решил, как бы ни было трудно, я не уеду, даже если мне суждено на родине умереть от голода. Место русского писателя в России.
— Вы… правильно…
Сталин говорил с большими паузами между словами и с ещё большими паузами между фразами. Булгакову казалось, что голос исчезает, что его разъединяют. Писатель начинал нервничать и дуть в трубку, пока не понял, что это манера говорить. Через минуту разговора писатель научился терпеливо ждать следующее слово и следующую фразу вождя:
— Вы… правильно… решили… товарищ… Булгаков… Не следует… писателю… покидать родину…
— Да, я остаюсь. Однако у меня большие трудности. Меня никуда не принимают на работу.
— А вы… попробуйте…
— Пробовал — не берут.
— А вы попробуйте обратиться… во МХАТ… Почему бы вам не стать заведующим литературной частью МХАТа?.. Разве это плохая работа?..
— Товарищ Сталин, да меня и в дворники туда не возьмут, не то что в заведующие литературной частью.
— А вы попробуйте… Очень вам советую… попробовать.
— Я попробую, но не уверен в успехе.
— Ничего. Мы вам… немного поможем… в этом деле. Кое-какое влияние у нас есть.
— Спасибо, товарищ Сталин.