В шесть часов появляется первый посланец от Петра – канцлер Воронцов. Он осведомляется у Екатерины, почему она покинула Петергоф, и делает ей упреки по поводу совершенного ею переворота. Екатерина подводит его к окну и, указывая на несметную, охваченную энтузиазмом толпу, говорит:
– Вы видите, я не действую, а только подчиняюсь воле народа.
После этого она спрашивает канцлера, готов ли он присягнуть ей. Ответ Воронцова чрезвычайно умен и свидетельствует о его большой находчивости.
– Принимая во внимание, что я в настоящий момент не могу оказать вашему величеству никакой помощи в военных начинаниях, – говорит он, – и должен казаться вашему величеству, после сделанных мною только что заявлений, подозрительным, а с другой стороны, я не же лаю предпринять никаких мер против вашего величества, я просил бы вас арестовать меня и отдать под надзор преданных вашему величеству лиц.
Этим путем канцлер страхует себя от любого исхода переворота.
Вскоре появляются князь Трубецкой и граф Шувалов. Петр послал их в Петербург, чтобы они образумили гвардейцев и, в случае надобности, убили Екатерину. При виде вооруженной до зубов и охваченной единодушным ликованием столицы они предпочли явиться на поклон к новой царице.
Никогда еще планомерно и тщательно подготовленное восстание не приводило к такой быстрой, легкой и всеобъемлющей победе, как этот дилетантский, просто экспромтом устроенный переворот, в котором, несмотря на отсутствие надлежащей подготовки, каждый участник, словно по распоряжению невидимого режиссера, оказался на своем посту и выполнял свою роль с надлежащим пылом. Весь этот день подобен одному беспрестанно нарастающему модному аккорду, без малейшей дисгармонии, без малейшего фальшивого тона. Екатерина, не потерявшая ни на одно мгновение присутствия духа и не забывшая даже в максимальной суматохе отдавать малейшие распоряжения, находящая для каждого приветливое слово, сама захваченная порывом, охватившим народные массы, находится в зените своего величия. Только одной мелочи не хватает для того, чтобы эта исполинская горячо любимая Россия оказалась перед лицом всего мира ее собственностью, – свержения Петра.
Но этому яркому, сияющему, проникнутому жизнью летнему дню суждено закончиться не простым холодным указом, а зрелищем еще более величавым, еще более героическим, чем ее утренний въезд в город.
В десять часов вечера Екатерина переодевается в мундир князя Голицына (старый мундир Преображенского полка) и объезжает верхом свои войска в знак того, что приняла верховное командование над ними. Во время этого ночного смотра происходит один ничтожный, казалось бы, эпизод, который приобретает, однако, впоследствии огромное значение. Екатерина замечает вдруг, что забыла портупею. Немедленно выбегает из рядов войск молодой офицер и подает ей свою. На протяжении нескольких секунд Екатерина видит перед собой пламенное, молодое, прекрасное мужское лицо, слышит в ответ на свой вопрос неизвестную ей фамилию, и в следующее мгновение смелый юноша снова стоит в рядах своей роты. Но Екатерина никогда не забудет оказанной ей услуги, много лет спустя она вспомнит эту фамилию, прозвучавшую впервые в момент, когда она находилась на высоте счастья, и навсегда свяжет ее со своей личной историей и историей России.