— За мазью, говоришь, идешь, Фомич? А куда? За Кордон чтоль?
Дед благодушно рассмеялся, показывая ровные белые зубы:
— Зачем за кордон? К соседу я иду. Километров пять топать.
— Сосед тоже? Председатель? — Почему-то сталкеру показалось, что дед сейчас ответит утвердительно и начнет рассказывать про еще один совхоз. Какой-нибудь овечий или птичий. Но Пастух ошибался.
— Не-е-ет. — Снова рассмеялся дед. — Никакой он не председатель. Просто человек хороший, Федосом Николаичем звать. Хутор у него свой, на окраине желтого леса. Он мне Саньку-то и посоветовал. Подобрал он его порватого зверьем на опушке. Ну подлечил хорошенько, народными способами, знахарь он. И мне привел, на откорм, так сказать. А Санька еще и рукастым оказался. Как на ноги встал, так сразу: «Чего, Фомич, подсобить по хозяйству?». Вот и сгодился. К Федосу я иду, ага. Что-то мы заговорились с тобой, парень, а как величать тебя и не знаю.
— Пастух. — По привычке произнес сталкер, потом осекся. — Паша.
— А чего ж пастухом-то прозвали?
— Деревенский я. До Зоны пастухом работал, потом подался вот. На вольные хлеба… — Пастуха никто не расспрашивал про личную жизнь и поэтому он немного смутился. — Думал, что денег подзаработаю. А оказалось, что плохо тут. Не мое это. Я к другой свободе привык. А не к этой… Отстань, дед…
— Да я и не пристаю, не губься. Понимаю… Я ж поэтому и в город не поехал, после аварии энтой. Сам всю жизнь на земле, не могу в городе долго жить. Давай ужинать чтоли? Заговорились мы.
— Извиняй, Фомич. Нечего. Полбуханки хлеба осталось на утро, а больше нету. Не рассчитал немного перед выходом. — Пастуху было даже немного стыдно перед дедом: вроде гость, а угостить нечем.
— Давай, режь хлебушек. У меня сальца запасено — Федосу гостинец. Ну да ничего, чай не обеднеет. Лучок вот тоже… соль… ах, перчику забыл прихватить, ну да кабы знал…
Пастух нарезал хлеб, подал старику. Тот достал из-за голенища своих резиновых сапог кривой нож, обтер его о штанину и начал нарезать сало.
— Чичас поужинаем, Пафнутий, и на боковую. Ни свет, ни заря вставать, чтоб к восходу до Федоса дойти. А еще обратно. Как там Минька… Ты кушай, Паша, не красней. Баш на баш: ты — хлеб, я — сало. Все по-честному, не совестись.
Пастух ел молча. Он уже давно забыл про свою подозрительность. Бедный дед. Четверть века здесь живет, на руинах прошлого. И руки не сложил. Хозяйничает, председательствует в разрушенном совхозе. Побольше б в Зоне таких председателей, может и подобрела бы она.
Фомич стряхнул с бороды крошки:
— Ложись, Паша, спать. Я покараулю, потом тебя разбужу. Бессонница у меня, часа через три спать захочу — сменишь. Давай, я пока по нужде схожу.