Второй экзамен Фюсун тоже не сдала. На этот раз ее попросили сделать кое-что сложное: припарковаться на подъеме, задним ходом. Когда «шевроле» затрясся и заглох, ее опять оскорбительным тоном заставили выйти из машины.
Какой-то человек из числа праздных прохожих, разносчиков чая, отставных полицейских или тех, кому тоже предстояло сдавать экзамен, увидев, что машина едет обратно, а на водительском кресле опять сидит экзаменатор-очкарик, вздохнул: «Завалили девчонку!», и несколько стоявших рядом мужчин рассмеялись.
На пути домой Фюсун молчала словно в рот воды набрав. Ни о чем не спрашивая, я доехал до рынка Ортакёй. Мы посидели в небольшой пивной, и я заказал по стаканчику ракы со льдом.
— Фюсун, жизнь коротка и прекрасна, — после нескольких глотков я попытался ее успокоить. — Хватит сражаться с этими извергами.
— Почему они такие мерзкие?
— Хотят денег. Давай заплатим.
— По-твоему, женщины не могут хорошо водить машину?
— Не я так думаю, они...
— Все, все так думают...
— Милая, хоть в этом не упрямься! Выбрось все из головы.
Я тут же пожалел о сказанном и подумал, что мне бы хотелось, чтобы последние мои слова она не услышала.
— Я никогда в жизни ни в чем не упрямилась, Ке-маль, — ответила строго Фюсун. — Просто когда тебя унижают, когда пятнают твою честь, нельзя склонять голову. Я тебя сейчас кое о чем попрошу, а ты, пожалуйста, выслушай меня серьезно. Потому что я настроена решительно. Права я получу без всякой взятки, и ты смотри не вмешивайся. И у меня за спиной платить не пытайся, знакомых не ищи, я все равно узнаю и очень обижусь.
— Хорошо, — согласился я.
Мало разговаривая, мы выпили еще по стаканчику ракы. Пивная под вечер была пустой. На жареные мидии, на маленькие котлетки с тимьяном и тмином садились нетерпеливые мухи. Через много лет я отправился в Ортакёй, чтобы вновь увидеть то заведение, воспоминания о котором были столь дороги для меня, но здание, в котором находилась эта пивная, снесли, а на его месте открылись туристические лавочки с сувенирами...
Тем вечером, когда мы шли к машине, я взял Фюсун за руку.
— Ты знаешь, дорогая моя, мы ведь впервые за восемь лет ужинали в ресторане вдвоем.
— Да. — Свет, мгновение сиявший в ее глазах, сделал меня невероятно счастливым. — Я тебе еще кое-что скажу. Дай ключи, я сама поведу машину.
— Конечно.
Она немного помучилась на перекрестках Бешикта-ша и Долмабахче, на спусках и подъемах, но, хотя до этого выпила, без особого труда с успехом довела машину до мечети Фирюз-ага. Три дня спустя я забирал ее с того же места, и она опять захотела сама вести машину, но на улицах в тот день было много полиции, и я ее отговорил. А наш урок, несмотря на жаркую погоду, прошел отлично.