Выйдя из двести восьмого, он направился прямиком к станции метро, намереваясь ехать в офис. Внезапно он вздрогнул, услышав настойчивый прерывистый сигнал, доносившийся из левого кармана плаща. Нащупав в кармане коробочку, Маркелов вынул ее и нажал на кнопку. На индикаторе пейджера появилось сообщение:
«Через полтора часа на известном тебе месте в западной части Южного кладбища».
Маркелов почувствовал, как по его спине пробежала холодная волна. Когда ему успели сунуть в карман пейджер? И кто? Сам Ворон?.. Он сразу понял, что означают названные Вороном координаты. Сыщик назначил встречу в таком месте, где напороться на посторонних практически невозможно. Возле свежей могилы Леши Державина, на пятой поперечной аллее, место номер сорок восемь. Маркелов поймал себя на том, что наизусть помнит все цифры. Но откуда Ворон узнал такие подробности?..
За пятнадцать минут до назначенного времени Маркелов уже стоял возле выложенного венками свежего холмика и курил одну сигарету за другой, время от времени озираясь по сторонам. Погода была сырая, ветреная, день был будний, так что на обширном пространстве кладбища ни петербуржцев, пришедших навестить покойных родственников, ни вечно нетрезвых могильщиков в ватных телогрейках не наблюдалось. Лишь спустя четверть часа внимание Маркелова привлек расхристанный бомж, неожиданно вынырнувший из-за массивного гранитного памятника цыганскому барону Михаю. Выглядел бомж так, как и положено выглядеть опустившемуся человеку, по собственной глупости или по чьему-то злому умыслу лишившемуся единственной своей ценности – малогабаритной квартирки в блочной хрущобе, – с длинными, сбившимися в колтун волосами и клочковатой бородой, в засаленной одежде, безразмерных кирзовых ботинках без шнурков и с донельзя потрепанной спортивной сумкой на плече. Бродяга шел в сторону Маркелова, сгорбившись и внимательно разглядывая лежавшие на некоторых могилах полуувядшие цветы. Маркелов равнодушно отвернулся и, сделав последнюю затяжку, бросил окурок на песок дорожки и раздавил его каблуком. Неожиданно на плечо Николая легла тяжелая обветренная рука, заставив бывшего «афганца» вздрогнуть.
– Эй, добрый человек, извини, что отнимаю время! Трубы горят – просто ужас. Дай три тыщи на пиво, а?.. Христом богом прошу! А то ведь и помереть могу, один раз такое со мной уже случилось. Насилу оклемался…
Маркелов обернулся и брезгливо поморщился – скорее от внешнего вида бомжа, чем от запаха. Как ни странно, но от бомжа не тянуло смрадом. Впрочем, эта мысль мелькнула где-то в подсознании.