– Нахттотер...
Он отвернулся от окна:
– Что у тебя, Йохан?
– Роман. С докладом.
– Пусть войдет, – коротко бросил нахтриттер, а потом, словно вспомнив, добавил: – Потом зайди ко мне.
Высоченный тхорнисх коротко поклонился и вышел. Глава клана прошел через весь свой немаленький кабинет и осторожно присел на краешек стола. В кабинет вошел один из тех, кто привез в особняк еду.
– Славься, нахттотер.
– Здравствуй, брат, – благожелательно поприветствовал Романа Миклош.
– Мы привезли овец. Одна из них блондинка, как вы хотели.
Бальза вновь почувствовал голод и с легким раздражением подавил желание немедленно спуститься вниз и впиться в шею девчонки.
– Все чисто? – Его голос звучал ровно и лениво.
Никакого намека на жажду.
– Да, – сказал «солдат» и тут же поспешно пояснил: – Мы их проверили.
Глава клана одобрительно кивнул. Однажды эти идиоты притащили в его логово дочку мэра. Неприятностей была масса. Полиция подняла на дыбы весь город, и пришлось изменять привычной практике доставки пищи на дом и самостоятельно охотиться на улицах. С той поры всех девушек, решивших провести ночь в «Лунной крепости», ревизовали, чтобы впоследствии избежать неприятных эксцессов.
– Замечательно. Ты и братья отлично поработали. Возьмите себе одну. Нет... двоих.
Сегодня Миклош Бальза пребывал в отличном настроении.
– Благодарю, нахттотер!
Едва заметным жестом руки тот показал Роману, что он может быть свободен. Вновь вошел Йохан.
– Садись, – коротко бросил Миклош, указав на кресло с высокой спинкой рядом со своим столом. – И разденься.
Йохан молча сбросил с широких плеч длинный кожаный плащ, перекинул через руку.
– Повесь у двери. Для чего там, по-твоему, вешалка? – раздраженно буркнул тхорнисх. – И сколько раз я просил тебя, прежде чем входить, мыть обувь? Кто потом будет чистить ковер?
В вопросах гигиены господин Бальза был так же четок и бескомпромиссен, как и в вопросах музыки. Он ценил порядок во всем, любая неряшливость являлась резко раздражающим фактором.
– Простите, нахттотер. Это больше не повторится, – смиренно ответил великан.
Так он отвечал каждый раз. Но своих привычек не менял и сапоги не мыл. То ли забывал, то ли попросту не считал нужным заниматься такими пустяками. Это продолжалось из года в год. Миклош недовольно хмурился, пенял своему помощнику на свинство, но к более кардинальным мерам не переходил, а Йохан признавал свою вину, обещал исправиться, и все шло по накатанной колее...
– Тогда сними ботинки, – буркнул тхорнисх и, обойдя стол, сел на свое место.
Пока помощник разувался, он достал из верхнего ящика нож для бумаги и стал задумчиво вращать его между пальцами.