– Кроме того, – продолжил профессор Фабер и продемонстрировал с легкостью фокусника, вытаскивающего из цилиндра живого кролика, еще несколько снимков, – на кашемировой шали, которой была прикрыта шея убитой, виден зигзагообразный разрез ткани, пришедшийся частично на складки, что также полностью опровергает суицид – самоубийцы никогда не режут себя по одежде.
– Существует такое правило? – поинтересовался адвокат ван Борг.
– Да, – ответил профессор Фабер, – если бы речь шла о самоубийце, то она сначала бы сняла шаль.
– Очень интересно. Но ведь мы знаем, что нет правил без исключений.
– Судебной медицине до сих пор такие исключения не известны.
Защитник продолжал упорствовать.
– А что если именно на этот раз мы имеем дело с пресловутым исключением?
– Вы забываете, что у нас есть два достоверных признака, опровергающих версию самоубийства, – терпеливо возразил профессор Фабер, словно разговаривал с непонятливым учеником, – а, кроме того, еще и третий фактор делает невозможным подобную гипотезу: мертвая страдала, как показало вскрытие, прогрессирующим рассеянным склерозом. Она с трудом могла писать карандашом, снимать телефонную трубку, держать в руках чашку, а, следовательно, никак не могла сделать такой сильный и глубокий разрез кожи, подкожной клетчатки, мышц и хрящей гортани.
Он подал Председателю вторую стопку снимков.
– Эти фото, демонстрирующие разрезанную кашемировую шаль, были сделаны, естественно, самыми первыми.
Доктор ван Борг, хорошо знавший, сколько зависело от того, удастся ли ему посеять сомнение в слова врача-эксперта, задал следующий вопрос:
– Вы сами осматривали труп?
Профессор Фабер снисходительно улыбнулся.
– Да. Я лично проводил вскрытие.
– Тогда прошу прощения.
– Не стоит, господин адвокат, – великодушно отозвался профессор. – Ведь вы боретесь за свободу своей подзащитной. Ваш долг не упустить ни малейшей оплошности следствия.
Он опять обратился к судьям и присяжным заседателям.
– Разрез был произведен с помощью лезвия, найденного в крови на груди убитой. И орудие смерти также зафиксировано на снимках, которые, к сожалению, не проясняют дела, так как лезвие было залито кровью и отпечатков пальцев на нем нет. Тем не менее, господа присяжные заседатели, оно тоже указывает на одно важное обстоятельство в ходе расследования этого убийства. Невозможно с силой осуществить лезвием такой глубокий разрез, не поранив собственные пальцы. Именно из этих соображений уголовная полиция направляла к нам на осмотр в Институт судебной медицины предполагаемую преступницу – сегодняшнюю обвиняемую.