Она поспешила прогнать неуместные мечты. Превратиться в белую? Только этого не хватало! Зачем ей такая радость? Она припомнила немногих белых женщин, которых ей доводилось знать, и белых мужчин – их супругов. Нет, она ни за что не поменялась бы местами ни с одной: ведь каждой из них суждено ночь за ночью, год за годом пребывать в объятиях одного и того же мужчины. Тоска, да и только!
Она размахнулась и отвесила Квини оплеуху. Пощечина получилась такой звонкой, что все население хижины встрепенулось и уставилось на Лукрецию Борджиа. Она уже замахнулась, чтобы врезать Квини по другой щеке, но передумала и уронила руку.
– Оставь свои глупости, неблагодарная девчонка! Сама рассуди: масса Максвелл дает тебе самого лучшего своего негра, а ты имеешь глупость оплакивать какого-то дурацкого Ноя! К тому же это все равно тебе не поможет: Ноя продадут на ближайшем же аукционе. Можешь мне поверить: я сама слышала, как масса Максвелл говорил об этом с массой Хамом.
Она шагнула к Лейле, скрипя своим накрахмаленным фартуком, и обратилась к ней с такими словами:
– Сегодня ты не спеши засыпать, Лейла. После того как я уйду, а ты отвозишься с Солом, прислушайся, будет ли скрипеть их постель. Если не будет, то заставь их заняться делом. Если пушка Омара окажется для Квини великовата, пускай смажет ее салом. Помнится, у Ноя там срамной пустячок, стручок гороховый, да и только.
Лейла понимающе кивнула, и Лукреция Борджиа вышла. Немного постояв на холодке, она зашагала в сторону Большого дома. Большинство рабов уже успели разбрестись по хижинам, улица почти опустела. Только оказавшись под раскидистым виргинским дубом, она остановилась и разрыдалась. Однако слезы проливала недолго.
– Ну и дура ты, Лукреция Борджиа! – сказала она себе громко. – На что тебе сдался этот Омар? Велика важность! У тебя бывали и получше его.
Она вытерла слезы краем фартука и зашагала дальше. Ей было ясно, что никакие доводы не помогут ей смириться с мыслью, что вместо Омара ей придется довольствоваться Мемом, дожидающимся ее на кухне. Впрочем, отказываться от Мема она не собиралась. Она не рассталась с надеждой подарить с его помощью еще парочку близнецов массе Уоррену и массе Хаммонду. Близнецы! Она будет стараться изо всех сил.
Вот и Большой дом. Ей оставалось всего лишь доложить хозяину, что Омар пристроен к делу. Тяжело поднимаясь по ступенькам, она задавалась вопросом: сдержал бы Максвелл свое обещание выпороть ее, если бы она соблазнила Омара? Да ни за что на свете! Глупо даже думать об этом! Если бы ее выпороли, она как минимум сутки не смогла бы готовить. Кто бы тогда ее заменил?