В общем, как ни крути — положение скверное. И если сюда явятся джедаи, что ему предпринять тогда?
Он должен подготовиться к их визиту. Просто обязан. Если он добудет для богов ещё жертв в лице гивинов, а для воинов — прямую дорожку на хранилище бакты Тайферру, в его руках окажется ещё несколько драгоценностей, которые он сможет с гордостью вручить мастеру войны Цавонгу Ла и, возможно, ожидать от него новой награды.
Люк сжал руку Мары и попытался сдержать слёзы, но все попытки были тщетны. Боль, страх и горечь заполонили его разум, освободить который от всего этого было невероятно сложно даже мастеру джедаю.
— Прекрати эти страдания, Люк. Ты меня пугаешь, — голос Мары был неестественно хриплым и по звуку почти таким же слабым и неслышным, как походка личиночного тликиста.
Люк задержал дыхание и попытался улыбнуться.
— Прости. Сегодня не лучший из моих дней.
— Всё же лучше, чем мой.
Её ладонь была слабой и горячей. Он сжал её сильнее, остро ощущая, как кровь пульсирует в её венах. Количество поражённых клеток увеличивалось со скоростью, которую медицина считала невозможной. Единственным безопасным участком её организма оставалось ложе, где покоился их ребёнок. Даже сейчас, когда её кожа побледнела, лицо осунулось, а в глазах отражались муки и страдания, она сумела сохранить ребёнка здоровым.
— Наверное… пора попросить Силгал устроить преждевременные роды? — предложил Люк.
— Нет… — голос Мары оборвался на полуслове, но это был самый звонкий и живой голос, который Люк слышал за последнее время. Мгновение спустя веки скрыли её бледные глазницы. — Я же сказала… — прошептала она, — что-то не так, я это чувствую. Если мы сделаем это, то мы оба умрём: и я, и мой сын.
— Как ты можешь знать об этом?
— Как ты можешь спрашивать? Я точно знаю. На то и Сила.
— Но иначе умрёшь ты, Мара, — слова звучали так ирреально, словно произносил их не Люк, а кто-то другой, да ещё на незнакомом ему языке.
— Правда? Никогда бы… не смогла… догадаться.
Он почувствовал, что она снова выпадает из реальности.
— Мара?
— Пока ещё… жива.
Люк отвлёкся на ворочанье Силгал на соседней койке. Целительница работала день и ночь, используя Силу, чтобы замедлить прогрессирование болезни. Но результаты различались с трудом. Только Мара была в состоянии сдерживать напор болезни, но сейчас её неколебимая воля была сосредоточена совсем на другом.
— Мара, впусти меня. Освободи свой разум.
— Я сама справлюсь, Люк.
— Мара, любовь моя… не нужно больше игр. Ты отлично борешься за здоровье ребёнка, но это и мой ребёнок тоже. Он и ты — самое ценное, что у меня есть. Ты должна дать мне шанс помочь.