— Я спасала моих детей, — возразила старая женщина. — Это было мое право!
Она поднялась, опираясь на палку, подошла к столу, где лежали две половинки подвенечной фаты.
— Посмотрите, — с грустью сказала она, глядя на белую волнообразную материю. — Посмотрите, что произошло с этим цветком, с одинокой розой. Она схвачена в клещи, в кольцо этими тюльпанами. Видите? Почти проглочена ими. То же самое произошло со мной после замужества. Я стала частью орнамента на гербе Торндайков. Больше ничем. — Она приподняла концом трости верхнюю часть вуали, потом опустила ее снова. — Я терпела, — продолжала она, — многое терпела. Но когда он стал учить наших детей, что деньги необходимо любить куда больше, чем людей, я поклялась себе, что не допущу этого. Я убежала, да, я скрылась от него, и мои Робби и Маргарет росли, даже не зная, что они Торндайки. И я рада этому. Его деньги только навлекли бы на них несчастья. Что и происходит сейчас!
— О, конечно! — презрительно фыркнула Сесилия. — Несчастье ценой в шестьдесят миллионов долларов!
Миссис Страусе внимательно взглянула на нее, но ничего не стала отвечать, а Нэнси воспользовалась паузой и спросила:
— Но почему вы жили так близко от своего бывшего мужа, если не желали иметь с ним ничего общего?
Старая женщина снова прошла к дивану и села, опираясь на трость. Потом сказала:
— Сначала мы уехали далеко отсюда — в Европу. Я сменила фамилию. Там мы жили долгие годы. Вернулась я, когда дети стали уже взрослыми, а Брендон Торндайк оставил попытки разыскать нас. А в штате Мэн я поселилась потому, что всегда очень любила эти места.
Джейсон Мосс встал и начал шагать по комнате.
— Вам нравилось, — сказал он раздраженно, — жить под самым его носом, и чтобы он ничего не знал, ни о чем не догадывался. Вы были в восторге от вашей игры. Но я-то был осведомлен о вашем местонахождении. Много лет вы находились у меня под колпаком, миссис Торндайк.
— Если знали, — спросила она, — почему ничего не сообщили моему бывшему мужу? По доброте душевной?
— А зачем? — ответил он, продолжая ходить по комнате. — Ведь вы не хотели, чтобы старик вас застукал, так? Мне тоже это было ни к чему. Меня устраивало ваше молчание.
— Если хотите большей ясности, — вмешалась Сесилия, — то пожалуйста — у нас теперь нет от вас тайн Джейсон сумел убедить Торндайка изменить завещание таким образом, чтобы все состояние было завещано ему, то есть нам. Джейсон заслужил это своей беспорочной службой в течение двадцати лет. А вы? Кто вы такая? Что сделали для блага компании Торндайка?
Сесилия почти уже кричала, но миссис Страусе не слушала ее — она погрузилась в воспоминания.