— Bay!
Жоржетта хлопает дверцей своего шкафчика. Не закрывается…
Сестра снова оборачивается к маме. Что за дела?
— Петли слабоваты.
Чтобы закрыть дверцу, ее надо приподнять. Нет, это уже ни в какие ворота, подарок без батареек, без аксессуаров… без инструкции по использованию. Совсем плохой подарок. Никуда не годится.
Я закрываю свой шкафчик. То же самое. Дверца висит криво. Я не решаюсь взглянуть ни на Жоржетту, ни на маму.
— Он поставит другие петли, и все будет в порядке.
Тот, кто сделал стол, не очень-то утруждался. И пусть не ждет, что перед ним рассыплются в благодарностях за такую халтуру! Мама ему так и скажет, это точно.
Из-за перегородки мы вдруг слышим голос Коринны.
— Кто это — «он»?
А и правда… Кто это?
«Он» — всегда это был тот, о ком в нашем доме не говорят.
Мама проглотила жгучий перец, ни дать ни взять. Она вся красная, и во рту, наверное, горит, даже полыхает, так ей трудно ответить. Из-за ползучих зарослей выныривает командир нашего батальона. С очень строгим лицом. Быстрый взгляд в сторону младших сестер: тревога.
Вопрос ясен, переформулировки не будет. Ответ? Рядовой опять смотрит настороженно. Младшая встала рядом с командиршей.
Молчание.
Народ, сомкнув ряды, ждет объяснения властей.
Из маминой комнаты в конце коридора слышится тихий шорох. Там кто-то ходит?
На лице командирши теперь написано неодобрение. Ей страшно? Ну что — и мне примкнуть к рядам?
— Кто это сделал?
Снова шорох, оттуда же.
И командирша, и рядовой, и их боевая машина на этот раз отчетливо его слышали. Я вскакиваю. Боевая машина к бою готова. Вместе мы сила.
— Кто это? — спрашивает Коринна почти беззвучно.
— Это… это штукатур, он очень славный. Он поклеил обои, а потом по моему рисунку сделал вам письменный стол…
Штукатур? Очень славный? Боевая единица по защите территории постановляет: трибунал.
— Его зовут Пьер… — лепечут власти.
Присяжные непримиримы, сразу видно.
— Он… вообще-то он здесь… Я сейчас вас познакомлю, вы сами сможете сказать ему, что вам нравится его работа… Ну? Вы скажете ему… Ладно?
Молчание.
— Пьер!.. Пьер!.. Вы можете выйти? Мои девочки хотят вам что-то сказать…
Мы не верим своим ушам.
Скрипит дверь маминой комнаты. Неужели сейчас в коридор выйдет мужчина? Неужели произойдет то, чего не может быть? Итак, сейчас этот Пьер предстанет перед судом. Он обвиняется в умышленном охмурении и окручивании нашей мамы в течение месяца с намерением продолжать преступную деятельность.
И вот мужчина, самый что ни на есть мужчина, а стало быть, воплощение зла, появляется в дверном проеме.
Новый пункт обвинения: Пьер высокий. Пьер атлетически сложен, и это уже третий пункт обвинения. Пьер черноволос — отягчающее обстоятельство. Это личное мнение одного из присяжных — мое. Будь он блондином, это смягчило бы мой вердикт. А у него волосы такие черные, что мои сразу кажутся еще светлее. Это скверно, очень скверно для него. У Пьера черные глаза и борода. Этот «он» — полная противоположность тому, другому, с большой буквы, о котором в нашем доме никогда не говорят.