— Алло? *
— Добрый день, могу я поговорить с Антуаном?..
— Это я.
— Здравствуйте, меня зовут Сибилла.
— Хорошо, что ты позвонила мне.
— Это вас я видела вчера на встрече?
— Да.
— Почему вы меня не дождались?
— Решил не создавать проблем. Ты хочешь повидаться?
— Почему бы нет… Можно посидеть в кафе…
— Лучше будет, наверно, мне приехать в Круа-Русс?
— Как хотите…
— У тебя ведь собака… Тото, да?
— Да, мою собаку зовут Тото.
— Ты знаешь какое-нибудь кафе в Круа-Русс?
— Да, на бульваре, «Брасери-дез-Эколь»…
— Сколько ты еще здесь пробудешь?
— Три дня.
— В среду?
— Да, в среду, хорошо…
— В два часа?
— В два часа, прекрасно.
— Приходи с Тото, я буду рад с ним познакомиться.
— Да…
— Ну, тогда до среды!
— Да, до среды, в два часа.
Я вешаю трубку. Я совершенно спокойна. Сижу на кровати в гостиничном номере и смотрю в записную книжку: «„Брасери-дез-Эколь“, среда, 2 часа»… Тото спит в изножье кровати. «Он» будет рад с ним познакомиться…
* * *
У нас собрание. Коринна и Жоржетта сидят напротив меня в холле гостиницы. Только мои сестры из всей родни остались брюнетками.
— Лучше встретиться в твоей гостинице, — сказала Коринна.
Она права. Лучше не быть в стенах, пропитанных этой историей. В стенах, которые помнят наши вопросы и наши ответы. Гостиница — место нейтральное. Здешние стены нас не знают. Они ничего от нас не ждут. Здесь мы свободны.
— Какой у него голос?
— Обыкновенный.
— «Он» говорит нормально?
— Нормально.
— И что «Он» тебе сказал?
— «Он» предложил мне выпить с ним кофе.
— Ты согласилась?
— Да.
— Пойдешь?
— Да.
— Ты не боишься?
— Я назначила ему встречу в кафе.
— В котором часу?
— В два.
— А мама?
— Я ей ничего не сказала.
— Скажешь?
— Не знаю.
— Надо ей сказать. У меня такое чувство, будто мы ее предаем.
— Она этого не вынесет.
— Почему?
— Не знаю.
Помедлив, слово берет Коринна:
— Я с ней обедала… Мы говорили о «встрече»… Мама уверена, что тебе померещилось. «Он» ни за что бы не пришел, так она сказала.
— Почему?
— У нее это просто не укладывается в голове… Она боится, что «Он» снова объявится.
Да уж, все были в состоянии боевой готовности, когда этот человек возрождался из пепла.
— Вы как хотите, а я пойду в среду в два часа.
— Мне что-то не очень хочется идти…
— А я приду, но так, чтобы «Он» меня не увидел.
— Сядь за соседний столик. Все равно «Он» не знает тебя в лицо. Сможешь слушать наш разговор, а захочешь — подсядешь.
— Можно…
— Только ты уж садись так, чтобы я тебя не видела! А то я расхохочусь!
Мы с Жоржеттой смеемся, представив себе сцену. Это у нас осталось от детства. Когда что-то случается, мы смеемся. Когда нам не по себе — заливаемся как дурочки.