«Может, посидите еще? Недолго? Два часа — это так мало», — почти слышу я его мольбу.
«Он» ничего не говорит. Что помешало ему высказать эту просьбу, так ясно читавшуюся в его вдруг ставшем потерянным взгляде?
«Он» не посмел.
Светловолосый мужчина с фотографии надел свое кожаное пальто. От него повеяло холодом.
Мы вчетвером вышли на бульвар.
— Вы хоть весточки мне посылайте… Я буду рад…
Мы ничего не говорим. Нам всем неловко.
— От меня весточки не ждите. Я постоянно в разъездах. Пока найду открытку, ручку, марку и адрес, глядь — улетела…
Я нарушила молчание, надо сказать, грубо.
Коринна готова ударить меня, так возмутил ее мой ответ.
— Я, конечно, напишу вам, но только… но только… только у меня нет вашего адреса.
Услышав это, «Он» сразу посмотрел на меня.
Я самая защищенная. Я самая сильная, что бы там ни говорили. Я высказала свое предположение: скорее всего, я не напишу ему и не приеду больше. А хотела ли я получать письма от него?
— Я опаздываю, давайте быстрее.
Я тороплю сестер. Ситуация непростая, деликатная.
Не надо усугублять, все и так печально!
Вот теперь мне хочется завыть.
«Он» понял. Я прошу его уйти. В последний раз «Он» смотрит на нашу троицу. Фотографирует нас глазами. Запечатлевает наши лица. Почему он не уходит? Черт…
— Все-таки посылайте мне весточки иногда… — снова просит «Он», уже удаляясь.
Мои сестры не знают, в какую сторону идти.
И когда светловолосый мужчина оборачивается, я подаю сестрам знак за мной. Они не подвели. Остались рядом со мной.
Мы делаем вид, будто уходим. А сами, остановившись, смотрим, как силуэт светловолосого мужчины скрывается в метро.
* * *
Черт-те что! Я черт-те что несла в ответ на все вопросы по телефону! Журналистка, верно, подумала, что берет интервью у дебилки. Я вообще не понимала, о чем она спрашивает. Меня одолел смех, когда девушка с ресепшена предупредила, что я закуриваю сигарету не с того конца. Мне хотелось одного — чтобы это кончилось. Я сидела, уставившись на чемодан. Грызла ногти. Аж до мяса на правой руке, говорила же — откушу. Отвечала невпопад. Я хотела домой. Подальше отсюда. Мой дом — за пятьсот километров. Скорей бы сесть в ТЖВ. Мой дом — моя крепость. Я стану другим человеком, как только ступлю на парижский асфальт. Мой поезд в восемь.
— Позвони маме, — сказала мне Жоржетта.
Я набираю мамин номер.
— Это Сибилла.
— Да?
— Я сегодня уезжаю… Если хочешь, можем выпить кофе где-нибудь возле твоей работы.
— Да.
— Ты в котором часу заканчиваешь?
— В полшестого.
— Договорились, я за тобой зайду.
Обошлось без скандала. И без излияний. Самое трудное позади. Светловолосый мужчина сел в метро. «Он» поехал домой. Куда? Мы не знали. Не успел «Он» скрыться, мы, Коринна, Жоржетта и я, ринулись обратно в «Брасери-дез-Эколь». Четыре стула были пусты. Никто не занял наши места. На столе остался стакан от лимонада — как свидетель.