– Видите ли, Бастэйбл, я знаю, через что вы прошли. Сперва потеря памяти, теперь этот… Ну, эта ваша вспышка, если угодно. Наплыв необузданного гнева, не так ли? Мне такое знакомо. Но вы понимаете, я не могу быть уверен в том, что подобного не повторится. Я имею в виду, старая травма головного мозга и все такое… немножко все вперемешку, не так ли?
Я болезненно улыбнулся ему, насколько теперь припоминаю.
– Вы хотите сказать, сэр, что я сумасшедший?
– Нет, нет, нет, конечно же нет. Скажем так: нервный. В общем, коротко и ясно, Бастэйбл: я хочу, чтобы вы подали в отставку.
Он неловко откашлялся и, не глядя на меня, предложил мне сигарету. Я отказался. Потом встал и отдал честь.
– Я совершенно понимаю вас, сэр, и ценю ваше доверие. С вашей стороны это было чрезвычайно предупредительно. Разумеется, я подам рапорт. Завтра утром вас устроит?
– Превосходно. Не спешите. Мне очень жаль терять вас. Будьте счастливы, Бастэйбл. Я полагаю, вы не должны беспокоиться о том, что Макафи что-либо предпримет против вас. Капитан Хардинг высказался перед владельцами компании в вашу пользу. Остальные офицеры, разумеется, тоже.
– Благодарю вас за то, что сказали мне это.
– Не стоит благодарности. Прощайте, Бастэйбл! – он встал, энергично встряхнул мою руку. – Ах, вот еще.
С вами хочет поговорить ваш брат. Мне об этом доложили. Он хотел бы встретиться с вами сегодня вечером в Королевском клубе аэронавтов.
– Мой брат, сэр?
– Разве вам не известно, что у вас есть брат?
У меня был брат. Даже три. Но я оставил их в 1902 году.
Я вышел из приемной генерала с таким ощущением, будто полностью потерял рассудок. Вернулся на свою квартиру, упаковал немногочисленные пожитки в сумку, переоделся в штатское, сел в электрокэб и отправился на Пикадилли, к Королевскому клубу аэронавтов.
Для чего кому-то потребовалось выдавать себя за моего брата? Возможно, этому существует очень простое объяснение. Конечно же, это просто недоразумение. Однако я не был полностью уверен.
Глава четвертая
Богемный братец
Откинувшись на мягком сиденье электрокэба, я уставился в окно и попытался собраться с мыслями. После того случая с Рейганом я был точно оглушен и только теперь, когда оставил свою квартиру, начал сознавать последствия своего поступка. Мне стало ясно, что я в общем и целом отделался довольно дешево. Однако все сходилось к тому, что мои усилия утвердиться в обществе 70-х годов только что потерпели окончательный крах. Только теперь я стал еще худшим отщепенцем, чем в первое мое появление.
Я обесчестил мой мундир, нарушил границы дозволенного.