Годунов молча смотрел на нее, не зная, что ответить.
– Не говори, я и так знаю, – махнула она рукой. – Ты думаешь, что я ненастоящая царица, да?
Борис растерянно моргнул.
– Ну, само собой! – фыркнула Анхен. – Хоть государь и обвенчался со мною, но кто был на сем венчании? И кто вершил его? В Спасе-на-Бору[39], тайком, нас окрутил какой-то полупьяный поп. Ни выхода митрополичьего, ни пения благолепного, ни толпы народной, ни расплетания косы… Это одно, – Анхен загнула пухлый указательный палец – с некоторым трудом загнула, потому что он от пясти и до самого ногтя был унизан перстнями. И не только он. Диво, что у нее руки к вечеру не отвисали от этакой тяжести! – Теперь другое. По государеву завещанию все принадлежит его сыновьям. А я как же? А моя вдовья доля почему не указана?
– Помилуй, – сказал Борис неуверенно, – как же он мог твою долю упомянуть, когда писано то завещание три года назад?! О тебе тогда еще и помину не было. К тому ж государь бодр и весел, о смерти не мыслит, дай ему Бог здоровья…
– Тогда не было, а теперь-то я есть, – сварливо перебила Анхен. – Есть-то есть, да велика ли в том честь? Толком не венчанная, помину обо мне нигде и никакого нет, кто я такая?
Она загребла сразу несколько слив и сунула их в рот. Сладкий черный сок стекал с ее ладони. Анхен выдернула из зарукавья беленький платочек и чистоплотно отерла руку, сосредоточенно ворочая щеками, будто суслик, и выплевывая косточки по одной на стол.
– Ну ладно, – угрюмо сказал Годунов, опуская глаза, чтоб не соблазняться попусту. – От меня ты чего хочешь, не пойму.
– Я ж сказала, – пожала налитыми плечами Анхен. – Ладно, повторю, коли ты такой непонятливый. Хочу, чтоб государь взял у митрополита разрешение на венчание по закону. И чтоб доля была мне указана, не то помрет муженек в одночасье, а мне потом что делать? С протянутой рукой на паперти стоять? Да меня отсюда вмиг выгонят, случись что.
Годунов слабо усмехнулся:
– Ты что, думаешь, я наперсник государев? Советчик его? Да он меня последнее время в упор не видит: есть я, нет меня – ему все едино.
– Да ладно-ка! – покосилась на него Анхен, втянув в рот очередную пару слив. – Твоя сестрица меньшая где живет? Во дворце! Почему? Потому что ты ее в жены Федору метишь. Я сама слышала, как государь давеча говорил Бельскому, лучше-де Аринки Годуновой не сыскать для царевича невесты.
Сердце у Годунова радостно дрогнуло, и он не сдержал широкой, довольной улыбки, которая заставила Анхен нахмуриться.
– Не больно-то лыбься! – протянула она голосом, не предвещавшим ничего доброго. – Кабы я прежде знала, как ты меня проведешь, разве стала бы с тобой дело иметь?