Жены грозного царя [=Гарем Ивана Грозного] (Арсеньева) - страница 209

Когда государь удалился, увезя с собою лекаря, который его волею превращался в палача, Борис Годунов сполз с постели и, стеная и охая, пал под образа, чтобы вознести благодарность Господу за его неизреченную милость. Боже мой, он никогда не был настолько близок к смерти… Ни в коем случае нельзя так рисковать. Он даже не ожидал, что гнев Грозного окажется столь ужасен! Конечно, предполагал что-то в этом роде, поэтому и поддел под ферязь нательное поплотнее, чтобы защититься, оттого и потел весь день, а все равно – посохом пробило платье, белье и плоть чуть не до кости. Впрочем, это был хороший ход – заступиться за Ивана… царство ему небесное, бедняге. Теперь ни у кого не оставалось сомнений, что престол достанется Федору. Борис усмехнулся приятным мечтам.

Странно, конечно, что государь оставил измену царицы без последствий. Значит, ребенок появится на свет… А, какое это имеет значение! Ничтожество, младенец, козявка! Если будет сильно досаждать, от него можно избавиться в любой момент.

В эту минуту Годунов чувствовал себя всемогущим!

Он вернулся в постель, почти не чувствуя боли, весь поглощенный восторгом собой, своим умом. Ему ужасно хотелось погладить себя по головке, как, бывало, гладил батюшка, хваля мальца Бориску за недюжинный ум.

И правда – недюжинный. Не ум – умище! Как жаль, Господи, ну как жаль, что никому нельзя рассказать, не перед кем похвастать своей удивительной хитростью. Все-таки в одно мгновение измыслить этакое сплетение ходов, начиная от убийства Ефимки Полякова по пути в Москву, затем позаботиться о том, чтобы преставился наконец его зажившийся на свете батюшка, потом изготовить подметное письмо… самое трудное для Бориса, знатного каллиграфа, было написать его этаким корявым языком и почерком. Царь явно не станет проводить розыск, но в любом случае – девка-песельница, подбросившая письмо в царицыну палату, никогда не укажет на боярина Годунова, ибо бумага была передана ей через третьи руки, а в придачу щедро заплачено. Нет, все следы заметены!

Годунов улыбнулся, глядя на суровый, скорбный лик Господа. Ну, хоть он все видит и все знает! Хоть он может восхититься изобретательностью молодого боярина! И уж Бог-то не даст соврать: больше всего Борис доволен сейчас тем, что не придется избавляться от Ефимкина убийцы Акима. Счастье, что он немой! Такого кучера в наше время днем с огнем не сыщешь!

Напряжение, владевшее Годуновым последние дни, постепенно отпускало его, взамен наваливались усталость и сонливость. Несколько ночей он почти не смыкал глаз от боли и тревоги… А теперь можно. Теперь все можно!