Сторона истцов считает решение суда первой инстанции подлежащим отмене по нижеприведенным основаниям.
Иск основан на мнении истцов о том, что медицинская помощь Е. была оказана некачественно (в форме противоправного бездействия и действия), что и повлекло за собой смерть пациентки.
Основная позиция в суде стороны истцов:
Е. поступила в роддом № Z г. Москвы 17.08.2001 г. за неделю до родов на платной основе. Имела, кроме иных, мало существенных для дела, следующие отклонения в состоянии здоровья: ревматоидный артрит суставной формы (с детства), что повлекло за собой деформацию суставов, в частности укорочение левой ноги на 1–1,5 см и деформацию таза. Укорочение ноги врачи роддома не видели, хотя в женской консультации это отметили, необходимых измерений таза не провели. При этом у Е. имелся крупный плод. Врачи роддома ошиблись с массой плода на 300–400 г., хотя должны были провести перед родами УЗИ плода. Таким образом, необходимых исследований проведено не было, и тактика ведения родов была разработана в отсутствие надлежащей заботливости и осмотрительности.
Ошибочная тактика ведения родов привела к следующему. 24.08.2001 утром Е. интравагинально вводят неразрешенный в акушерской практике препарат «Сайтотек», что вызывает у нее родовую деятельность вплоть до бурной (на результатах КТГ-мониторинга в 18.00 24.08.2001 г. 5–6 схваток за 10 мин, вместо 3–4-х в норме), что привело к разрывам эпителия шейки матки. То есть искусственные роды вызываются неразрешенным для этого препаратом. Разрешений на такую тактику и применение препарата «Сайтотек» Е. не давала. К 19 часам 24.08.2001 г. выяснилось, что родить Е. сама не может, поскольку плод не может пройти через родовые пути (диагноз: клинически узкий таз). Данное обстоятельство (несоответствие размеров головы плода и размеров таза) могло и должно было быть установлено до начала родов, в результате чего должна была быть проведена плановая, а не экстренная операция кесарева сечения, что позволяло исключить последующие негативные события.
Около 19 часов (противоречия в карте не позволяют более точно определить время начала операции – то ли в 18.40 по анестизиологической карте, то ли в 19.15 по дневниковым записям в Истории родов) ей делают экстренную операцию кесарева сечения. Через 5–7 мин после извлечения ребенка у Е. развиваются признаки эмболии околоплодными водами (околоплодная жидкость попала в кровоток). Признаки эмболии не означают саму эмболию, которая не могла развиться во время операции – на фоне наркоза (мышцы расслабляются) и операции (после разреза давление внутри матки падает до нуля, что делает невозможным попадание вод в кровоток). Во время кесарева сечения развивается сильное кровотечение (кровопотеря уже во время операции составила более 1 л), которое требовало немедленного удаления матки, но это было сделано только через два с лишним часа. Дальнейшие мероприятия тоже вызывают вопросы, на которые истцы не получили ответов. Так, 25.08.2001 г. в Истории родов значится ряд результатов анализов Е., в частности и на сахар крови, которые колеблются от 27 до 41 ммоль/л при норме в 5,5, т. е. превышают норму в 7 раз, что должно было привести к гипегликемической коме, отеку мозга, и требовало введения инсулина, который вводится ей лишь 26.08.2001 г., т. е более чем через сутки.