— Значит, всем кажется, что мы ссоримся? — тихо спросила Домини.
— Я бы сказала, есть какой-то конфликт, — согласилась Кара. — Но начало брака — пора привыкания друг к другу, а счастье надо заслужить, оно не подается на блюдечке.
— Все греки такие философы? — с улыбкой поинтересовалась Домини.
— Конечно. — В яркой одежде для отдыха, держа в руках бузуку, украшенную яркими лентами, Кара казалась забавным гномиком, озорно поглядывавшим на Домини. — Греки были цивилизованным народом, когда вы все еще оставались варварами, ты ведь знаешь это.
Девочка склонила темноволосую голову над струнным инструментом, происшедшим от тех, на которых играли в ионических храмах много веков назад. Полилась непривычная для Домини греческая мелодия. Домини слушала и думала о Поле, — тигре, таившемся за располагающей внешностью.
Тигр, тигр, мурлыкающий в темноте, с дымчато-золотыми глазами, сонными от страсти, которую она в нем будила и которую ненавидела. Она стояла совершенно неподвижно, устремив взгляд на юношескую фотографию мужа.
— Ты хорошо играешь, Кара, — заметила она, когда музыка смолкла.
— На этом инструменте любая музыка хорошо звучит. — Кара ласково погладила мандолину. — Поль всегда дарит мне то, что я люблю. Однажды, вернувшись из поездки, он привез настоящий розовый куст с прикрепленными к веткам игрушечными поющими птичками. Но это было, когда я была моложе.
Домини улыбнулась, а когда вышла от Кары и отправилась в свою — и Поля комнату, странная греческая музыка неслась ей вслед.
Она открыла двери в большую двойную спальню, вошла и замерла, заметив Поля, стоящего на балконе. Он обернулся, почувствовав ее приход, и быстро пошел навстречу, держа в длинных пальцах тонкую сигару.
— Тебе нравится старый дом над гаванью? — с улыбкой спросил он.
Домини прошла в центр комнаты, и он увидел, как сухо блестят ее глаза, будто наполненные замерзшими слезами.
— Что ты хочешь услышать в ответ, Поль? Что все здесь очаровательно и я в восторге? — Усталым, исполненным безнадежности жестом, она убрала с глаз выгоревшую прядь волос. — Дом очарователен, но полон твоих родственников, и они обязательно догадаются, как обстоят дела между нами. Знаешь, о чем только что говорила Кара?
— Не буду даже пытаться угадывать, — протянул он, поднимая сигару ко рту и делая затяжку; голубой дым спрятал выражение дымчато-золотых глаз.
— Она говорила о детях, — бросила ему в лицо Домини, — наших детях.
— Сожалею, если Кара расстроила тебя. — Взгляд его стал жестким, он увидел презрение на лице жены. — Но она еще почти ребенок, и потому говорит все, что приходит на ум. Ты не должна воспринимать ее детскую болтовню серьезно.