В записке Жюли был упомянут связной — некий «врач клошаров из-под моста Сен-Пьер». И хотя у меня ничего особенного, что передать девушке, не было, я отправился туда на следующий же день. По правде сказать, мне совсем не хотелось впутывать в это дело никого из агентства. И не только потому, что мне никто не собирался платить никаких гонораров, а о книге я тогда еще и не думал. Просто я считал это своим личным делом, а не делом агентства. Как говорится, это была моя личная война. Война, масштабов которой я тогда еще не представлял.
Я не знал, следит за мной кто-то или нет, но, оставив машину возле офиса, под мост Сен-Пьер я отправился пешком. А на одной из станций метро выскочил из поезда в последнее мгновение, когда двери уже начали закрываться, с видом рассеянного человека, который вдруг вспомнил, куда именно он едет. Вслед за мной никто не вышел, и это меня немного успокоило.
Нобелевский номинант из-под моста Сен-Пьер
Дойдя до моста, я так и не придумал, с чего начать поиски врача. Вероятнее всего, нужно просто подойти к кому-то из бродяг и рассказать, кого я ищу. На полицейского я вроде не очень похож, хотя кто их знает — наверняка все они будут настороже с незнакомцем. Однако никого искать мне не пришлось. Зайдя с западной оконечности моста и спустившись по ступеням, я увидел картину, которая все расставила по местам. На деревянном ящике, поставленном на попа, сидел мужчина в огромном черном свитере и белых нарукавниках. Рядом с ним лежал раскрытый старый саквояж, из которого торчали горлышки небольших стеклянных бутылок и края бумажных упаковок с бинтами и ватой. На вид мужчине было лет шестьдесят, его длинные седые волосы были забраны в пучок на затылке, а конец их заплетен в тонкую косичку. Мужчина промывал перекисью водорода небольшую рану на руке у одного из бродяг. Остальные клошары сгрудились вокруг и наблюдали за происходящим. На меня никто не обратил внимания. Несколько человек равнодушно глянули в мою сторону и продолжили смотреть, как работает врач. Закончив, мужчина забинтовал бродяге руку и снял нарукавники.
— Ну, все, Жак, — сказал он низким хриплым голосом. — Все будет в порядке, только постарайся пару дней не мочить руку. Послезавтра повязку можно будет снять.
Затем он обернулся ко мне. Я молча стоял поодаль.
— А вы, неизвестный мне месье, тоже ко мне с побоями и ожогами? Если да, то давайте побыстрее, я на сегодня уже заканчиваю.
— Нет, свои последние раны я уже зализал, — ответил я в тон ему. — Як вам по другому делу.
— У меня нет других дел, — сказал мужчина недружелюбно. — Впрочем, кто вы? Вы не похожи ни на полицейского, ни на санитарного инспектора. И вряд ли вас интересует моя врачебная лицензия.