– Хорошо. Пошли.
Катя метнулась к балкону и с ожесточением повернула все три закрывающие дверь ручки. С визгом проехала по карнизу штора, в комнате стало сумрачно, печально и тихо. Просто вообразить невозможно, что кто-то здесь недавно кричал и плакал.
Тимоша привел Милку в ее комнату.
– Сними ты это платье! – сказал он ей. – Ей-богу, оно тебе не идет!
Милка покорно, шмыгая носом, пошла в ванную и начала стаскивать узкое платьице… Она ощущала себя настолько опустошенной, что ей можно было давать любые указания. Но в то же время опустошение казалось сладким и освобождающим. Будто сама по себе возгорелась рухлядь, которую только по лености не сожгли раньше, а теперь она исчезла, и все тому рады. Как хорошо! Сейчас она переоденется и пойдет к ним. Она их проводит, ведь смешно задерживать – у них путевки. Но они обязательно на обратной дороге заедут. Значит, главная задача вернуться к этому времени из Болгарии.
Так она думала, освобождаясь от платья, как от засохшей и отмершей кожи, но оно не снималось, цеплялось, потому что «молнию» она расстегнуть забыла…
А Тимоша в это время вышел к Ларисе и сказал:
– Держи ее как можешь… Я их сейчас отвезу на вокзал.
– Что за спешка и при чем тут ты? – спросила Лариса.
– Я альтруист, – пошутил Тимоша. – Вижу – женщина с детьми, а у меня четыре колеса…
– Знаешь, – засмеялась Лариса, – они из Северска… Я помню, ты когда-то туда ездил в командировку… Может, это твоя знакомая?
– Признаю себя виновным. Знакомая.
– А! – сказала Лариса. – А говорил – альтруист…
– Держи дочь! – приказал Тимоша и пошел к выходу.
Лариса повернула ручки балконной двери и подумала: «А мальчик мог бы прийти и сказать „до свидания“». Как они с ним говорили: прощение – доблесть? Странные категории извлекли на свет. Вообще странный мальчик. Не от мира сего. Что такое эти маленькие города? Никогда она в них не была… Коля, между прочим, был в Северске… Еще до нее. Ходил на байдарках. Как тесен мир… А самолеты совсем превратили пространство в фикцию. Хорошо это или плохо? Все, что сближает, хорошо… Собственно, почему надо держать Милку? Пусть бы она их проводила. Успеют они с ней собраться тысячу раз. Или Милка и там устроила скандал? С нее станется. У нее никаких сдерживающих рычагов. Что хочу, то и делаю.
Милка вышла из ванной с прилипшими ко лбу волосами. Какая-то покорная и притихшая.
– Я провожу их, мам, а потом соберусь… Ладно?
– Знаешь, по-моему, они уже уехали… Их Тимоша повез…
– Уехали? – спросила Милка. – Уехали?
– Только что… Я слышала, как хлопнула дверца… Я знаю звук Тимошиной дверцы.