«О, моя ненаглядная Ванна!»
Теперь память была живой, воспоминания яркими и подробными — таких подробностей не узнаешь ни в каком архиве. Никакие документы не могут придать такой ясности воспоминанию…
В раскрытом уголке мозга, уголке, долгое время парализованном и спавшем, Юйэ сейчас жил совершенно другой жизнью. Сейчас он был искусственно обездвижен, беспомощно наблюдая пьяную оргию дружков барона, которые с удовольствием смотрели, как Питер то и дело прикладывал искрящийся усилитель боли к подвешенному в воздухе телу Ванны. При каждом ударе тока она сотрясалась от боли, а гости хохотали, видя ее боль и моральные страдания Юйэ.
Питер отключил парализующую систему, и Юйэ, получив свободу движений, сильно задрожал, изо рта его потекла слюна, все тело скорчилось в болезненной судороге. Над ним стоял барон, к одутловатому лицу приклеена широкая ухмылка. Он сунул в руку Юйэ пистолет.
— Как доктор Сук, вы должны сделать все возможное, чтобы прекратить страдания другого человека. Вы же знаете, как прекратить страдания Ванны, доктор.
Юйэ был не в силах преодолеть табу, заложенные обучением в школе Сук, его трясло в сильнейшем ознобе, ибо ничего на свете ему не хотелось больше, чем уступить требованиям барона.
— Я… я не могу!
— Можете, можете. Выберите одного из моих гостей, любого из них. Мне совершенно это не важно. Смотрите, как веселятся они от этой невинной забавы. — Схватив Юйэ задрожавшие руки, барон помог ему выбрать цель. — Но не пытайтесь сделать какой-нибудь трюк, иначе пытка вашей жены затянется очень и очень надолго!
Юйэ захотелось убить Ванну, чтобы избавить ее от мук и прекратить извращенное развлечение Харконненов. Он посмотрел в ее глаза, уловил в них выражение боли и надежды, но Раббан был начеку:
— Внимательнее, доктор, смотрите не ошибитесь. Сквозь пелену застилавшего взор тумана Юйэ выбрал цель, попытавшись сосредоточиться на трясущемся от хохота старом аристократе, явно пристрастившемся к семуте. Этот прожил свою долгую жизнь в буйствах и разгулах. Но для врача Сук убить, значило… Он выстрелил.
Подавленный и ошеломленный сценой, разыгравшейся в его мозгу, Юйэ перестал обращать внимание на манипуляции Шианы. Тело его покрылось обильным потом, но не от полового возбуждения, а от тяжелейшего психологического потрясения. Шиана между тем смотрела на него оценивающим взглядом. Воспоминание было таким ярким, что все его тело превратилось в сплошную, невыносимо болевшую рану. Мучения Ванны и острая режущая нравственная боль — он нарушил клятвы и установления школы Сук. И происходило все это тысячи лет назад!