К двадцати одному году она была матерью девочки и мальчика, которых выкормила своим молоком. Всего же Хуана подарит Филиппу пятерых детей, а шестой ребёнок станет подарком от мертвеца.
В начале декабря 1504-го взмыленный гонец принёс плохую весть из Испании: умерла королева Изабелла. Это означало, что Хуана становится обладательницей короны и единственной наследницей кастильского престола.
Между тем в завещании Изабеллы сквозил опасный зазор: мать особо оговаривала, что в случае недееспособности дочери править от её имени будет отец, Фердинанд Арагонский. Зять Филипп в завещании не упоминался вовсе, и, разумеется, это его не порадовало. Вся власть досталась юной измученной женщине, сходящей с ума от любви к мужу.
Спрашивается, кто первым рискнул прилепить к её имени прозвище la Loca?[6] И кто посмел бы сказать такое за её спиной, а потом в глаза, кроме обожаемого супруга? Авторство и первенство не вызывают никаких сомнений, это придумал Филипп Красивый. Умысел прозрачнее дырявого решета: как можно чаще и грубее возбуждать ревность Хуаны, доводя её до отчаянья. Пусть она сама докажет своё умопомешательство. После чего останется официально объявить королеву невменяемой и столковаться со стареющим тестем – по-хорошему или по-плохому.
Интрига почти удалась. Во всяком случае, миру был явлен едва ли не первый в истории прецедент, когда страсть и ревность юридически квалифицировались как изобличительные признаки безумия.
Вечерние увеселения во дворце стремительно перетекали в ночные оргии. Факельный чад и женские визги, телесные и винные испарения достигали таких концентраций, при которых просто слух и просто дыхание, казалось, были уже несовместимы с жизнью. Хуану, главную зрительницу этих потных празднеств, преследовало ощущение, будто она очутилась в чреве громадного ненасытного животного, где скользко ворочаются пахучие внутренности, где груды безвольных мятых плодов, истекающих соком, смешаны в кишечной тесноте с волосяным салом и бледными потрохами.
Вина Хуаны Безумной в том, что она не скрывала рвотного рефлекса. Для чуть большей сдержанности ей потребовалось бы в триста раз больше равнодушия.
В 1506-м, на последнем году супружества, муж всё чаще одаривал её побоями, называл бешеной сукой и запирал на ночь за стеной, пропускающей бодрые звуки из его спальни. Бешеная сука не переставала оправдывать своё прозвище.
В июне произошло событие, которое Филипп отпразднует как самую сладкую победу в своей жизни. На пьяных родственных посиделках он сумел спеться с Фердинандом – и в результате был подписан договор, фактически отнимающий власть у неразумной жены в пользу разумного мужа.