«Остепененную» девушку, конечно, никто не запрещает для срыва собственной закомплексованности жестоко уличить в незнании каких-то специальных, вами для этой цели выуженных фактов. После более или менее бурных споров вы сможете или сэкономить на чаевых, или, наоборот, добить ее презрительной щедростью. Частную экскурсию, одну, Козовым провел знакомый знакомых, житель венецианского гетто, – о еврейской Венеции. Самостоятельно осматривали все остальное. Очевидно, во время трансфера в гостиницу гид не объяснила строения города, и они сами не разобрались – везде по Венеции они ЕЗДЯТ («плавают»). От Риальто до Академии – дожидаются вапоретто. Пользуются привезенным из дома (из Парижа) кипятильником, не могут сообразить, что типичную венецианскую кухню надо искать не на туристических перекрестках (вывод: «надо найти французский ресторан»), а попробовать свежевыловленной рыбы на Дорсодуро. «Были в Академии. <> Причал так и называется: Академия! Начали почему-то с заднего зала, вошли не с той стороны – и сразу остолбенели. Во всю стену картина Карпаччио <>. В изумительном охристом колорите. Вадик еле сдерживал слезы, по-моему, примирился с нашей трехзвездночной гостиницей… » (Там же. Стр. 484—485).
Поняли, что счастье в их собственных руках, поехав в Прагу. «Затем – гостиница. Ему надо самую дорогую, пять звездочек, а Ксения с Никитой, которые только что вернулись оттуда, сказали, что лучшие гостиницы в Праге – в центре города, в стиле secession, с имперским шармом (имперский – шарм. Свежо), но они три звездочки, а пятизвездочные – брежневский комфорт и на окраине. <> Но он, конечно, сделал по-своему».
Там же. Стр. 498.
Сейчас – мыс Антиб, последняя поездка. Один день семейного уик-энда, подробно описанный Емельяновой: едят два обеда в знаменитых ресторанах, недовольны, естественно, кухней, спускаются пешком в страшном раздражении по шоссе к Жуан-ле-Пэну, лавируя среди машин и ругаясь, посещают Канн. Вадик, конечно, устремился в казино. Это – «понятная жизнь». «Но даже просто за вход надо заплатить 50 франков (меньше 10 долларов), поэтому я, как неиграющая, решила не ходить и прогуляться по набережной. Договорились, что я зайду за ним через два часа. Шел дождь, несильный, предупреждающий (конец октября), где-то на горизонте над морем и молнии поблескивали. Стало зябко, ведь вышли мы рано, я была просто в майке, быстро промокла. Вернулась в казино, вижу: Вадик стоит в холле у guichet и вынимает деньги. Наверное, уже не в первый раз. Проигрался. Пришлось устроить маленький скандал в стиле Анны Григорьевны Сниткиной и вытащить его оттуда. Со мной не разговаривал. Но вскоре, заметив мой жалкий, промокший вид, обрел свой всегдашний купеческий размах: „Давай сейчас на Круазетт купим тебе свитер!“ И купили! В шикарном магазине для шейхов…» (Там же. Стр 524).