«Неужели же я как-то по-другому устроена. <> Неужели думать и чувствовать так с кровью и плотью неправильно. Неужели мир устроен совсем наоборот и как я могу тогда в нем существовать. <> что может этому помочь? – Мое здоровье (здоровая, она возьмется за вселяющий в Пастернака радость труд – и воздействует неестественностью своего завоевывающего труда, как эстетически воздействует трансвестит на хорошего здорового натурала?), мое присутствие (от которого едва избавились), улыбка (она была использована творчески, Жене в долготу дней был выдан титул „женщины с улыбкой взахлеб“, для интимного пользования эта улыбка не пригождалась), мольба (ну разве что это – пусть читает, если сил хватит – клин клином – Марину Цветаеву: „Мой милый, что тебе я сделала?“ – и прочее)».
Существованья ткань сквозная. Борис Пастернак.
Переписка… Стр. 344– 345. Кстати, этому письму предпослан комментарий (сына, естественно, Евгении Владимировны): «Обещанного письма от папы, которое он собирался написать сразу по приезде <> мы не получили (МЫ – или он что-то важное хотел написать ТОЛЬКО ЖЕНЕ?). По-видимому, на нем мама строила свои расчеты на будущее. Не дождавшись, она 1 ноября позвонила в Москву. Разговор шел о поездке в Париж, куда маму тянуло. Там в то время жил Роберт Рафаилович Фальк, ее любимый учитель по Вхутемасу».
Существованья ткань сквозная. Борис Пастернак.
Переписка… Стр. 344.
Кажется, здесь все-таки было не до тяги в Париж.
Пастернак пишет за границу поверх барьеров. Поверх непреодолимого барьера Зины, которая не пропустит на старое место Женю, и поверх непоколебимого возмущения благополучных и любящих заграничных родственников, которым запальчивым и восторженным – нереальным и несерьезным, поэтическим, пастернаковским – образом пытаются навязать навсегда, на полное содержание, на деликатное, не дай Бог обидеть или что-то ДАТЬ ПОНЯТЬ, обхождение – семью Бориса, которая, по его полному убеждению, заслуживала всего самого наилучшего.
«Папочка все еще надеялся, что родители и сестры возьмут на себя заботу обо мне и освободят от этого маму».
Там же. Стр. 344.
«Сдержанно-измученный и скрытно-отстраняющий тон» письма Жони – Пастернак все видит. Сначала он писал им так: «Я знаю, что дико, безбожно, неслыханно стеснил вас и – и. Ах, что тут сказать!»
БОРИС ПАСТЕРНАК. Письма к родителям и сестрам. Стр. 517. Они тоже посчитали, что – стеснил. Пусть не «дико», «безбожно» и «неслыханно», но они пожелали, чтобы обошлось без «и – (беспомощно-виноватый вздох и разведение руками) – и». Женю с Жененком отправили назад.