– Джеймс!
У него на глаза навернулись слезы.
Придя в себя, королева все еще была очень слаба, потеряла аппетит, и Дебора кормила ее через силу – бульон, яйца, взбитые с молоком, горячее сладкое вино с пряностями. В камине все время поддерживали адское пламя, ибо Анну бил озноб. Она исхудала, словно истаяла, вокруг ее глаз залегли тени, кожа приобрела желтоватый оттенок. Однако спустя неделю она вдруг впервые почувствовала голод и съела все, что принес ей Джеймс. Только тогда Тирелл вспомнил о томящемся в подземелье итальянце. Оказалось, что тот три дня назад удавился, и тело его уже изрядно попорчено крысами. Тирелл на это лишь пожал плечами.
Все складывалось таким образом, что ни о какой поездке в Лондон не могло быть и речи. Роскошное медово-золотистое одеяние королевы покоилось в резном ларе. Мучимая слабостью и беспрестанным головокружением, королева большую часть времени проводила в постели.
В середине декабря в Конингсбро прискакал гонец – на этот раз от Стенли. Он был в одежде пилигрима и открылся лишь Деборе, заявив, что ему необходимо кое-что передать ее величеству. Дебора отправилась посоветоваться с Тиреллом. Джеймс поначалу было воспротивился, но леди Шенли уверила его, что уж ему-то человек лорда Стенли вообще ничего не скажет, а уж если сэр Томас погнал гонца в такую даль, то ему, видно, есть о чем сообщить королеве. В конце концов Тирелл уступил, но тут же пожалел об этом. Едва королева отпустила посыльного, как сейчас же велела собираться в Лондон.
Тирелл и леди Шенли озадаченно переглянулись.
– Это невозможно, – наконец решительно заявил Тирелл. – Вы еще слишком слабы, и дорога вконец измотает вас. Это может стать гибельным.
И он взглянул на баронессу, требуя поддержки. Однако Анна ни о чем не желала слышать.
– Для меня куда более гибельным будет остаться здесь. И не только для меня. Стенли сообщил, что Ричард надумал выдать Кэтрин замуж, но ему не удается узнать – за кого. Я должна ехать, и вы не смеете меня удерживать.
В конце концов им пришлось уступить.
В дороге Тирелл не спешил, они делали частые остановки, двигались так, чтобы Анну не трясло в носилках. Она по-прежнему испытывала слабость, хоть и была тепло одета и ехала в закрытых, обогреваемых носилках, умудрилась простудиться и сильно кашляла. Анна мрачно шутила:
– Впервые мне не удастся очаровать двор. Наконец-то слухи о моей болезни получат почву. Король будет доволен.
Тирелл предлагал ей остановиться в одном из королевских замков, а Ричарду отправить известие, что она не в состоянии ехать дальше из-за ухудшения здоровья. Дебора также присоединилась к его словам.