западным развитием событий, но круто забирали в сторону. Мы смотрели западные фильмы, листали западные журналы и читали западные книги, если это удавалось, совсем по-другому, чем западные потребители культуры. В любом случае, мы не видели во всей этой продукции объединяющей идеи, поверх барьеров столкновений консерваторов и либералов, архаистов и новаторов. Мы углублялись в экзистенциальный смысл, не замечая становления новой формы. Мы проморгали то, что составляет эстетическую сущность Запада последних -ти лет, о чем уже десятилетия назад было объявлено в двух установочных статьях журналов "Тайм" и "Лайф", на которые откликнулась молодежь от Лос-Анджелеса до Кейптауна, Токио и даже социалистической Варшавы.
Понятие cool (этимологически -- "прохладный"), возникло в США в конце -х вместе с джазовой пластинкой Майлса Дейвиса "The Birth of the Cool" и книгами Джека Керуака. Последнего можно считать идеологом "кула", в -ом году писавшего о разнице между "сырым" и "кул"-сознанием как о противоположных формах самосознания. "Кул"-сознание, до сих пор не имеющее русского словесного эквивалента, не оставляет в человеке неотрефлектированных, "темных" сторон. Ему свойственны открытость, прозрачность, внутренняя эротичность, ироничность, подчеркнутая стильность, что обнаруживается в его джазовых корнях. Далеко не все кумиры Запада были "кул". Ни Элвис Пресли, ни Мерилин Монро в эту категорию не попадают. Зато лучшее, что есть в "Битлз", мюзикл "Вестсайдская история" Леонарда Бернштейна, песни Боба Дилона, с одной стороны, а с другой -- улыбка, прическа, стиль одежды президента Джона Кеннеди (особенно если его сравнить на общей фотографии с Хрущевым) -истинный "кул".
Постепенно "кул" стал венцом глобальных американо-европейских усилий лицевых мускулов, голоса, моды, рекламы, кодекса поведения. Манеры советских дипломатов, как и родная культурная продукция, не проходили на Западе без сильной дозы иронии. Разрыв между западной модой и "русским стилем" привели к тому, что в сознании Запада после развала СССР русские заново оформились в образ врага, но уже не идеологический, а эстетический, менее опасный, более смехотворный. В сравнении особенно с эксцентричной, взвешенно заикающейся "The cool Britania" в интерпретации британского премьера, мы -- нервная, дергающаяся, застенчиво-нахрапистая масса. Нет среди белых людей в мире больших анти-"кул" (включая румынов), чем русские.
Тем не менее, Москва в течение -х годов усиленно стремится стать "кул", волей-неволей устремившись за Западом, донашивающим эту моду за неимением новой. Даже милиционерам пошили прозападную униформу. Но русское неофитство (ну, молодежные журналы, выступающие под обложкой "кул") не вызывает евро-восторгов по причине блеклой подражательности.