— Как у тебя получается…
Слова окружают меня непроницаемым коконом, из которого не вырваться и не убежать. Мне остается лишь улыбаться и отвечать на эти фразы, за которыми скрыта зависть, ненависть, обида… «Спасибо». «Твоя картина тоже замечательна». «Мне кажется, что вот та тень легла не очень удачно, ты так не думаешь?». «Трудом, трудом, трудом!». «Рада, что ты заметил/а».
А самой — тошно! Смотреть в их лица и не видеть понимания! Понимания того, что эта картина мертвая, что в ней нет души. Только мастерство и ничего более! Но никто не видит и не хочет увидеть…
Машинально собираю свои вещи. Мне нет дела до других! Совсем! Я одиночка и мне никто не нужен. Только вот врать себе намного сложнее, нежели другим…
— Оль, быстрее! У нас собрание…
Ах, да! Я и забыла! Актовый зал… Черт, черт, черт! А я-то надеялась вернуться домой пораньше…
— Спасибо, Мил…
Мила Радовская. Дочка ректора университета. Еще один шпион в моем тылу…
— Ты опять забыла? Ну, сколько можно!
Обезоруживающе улыбаюсь — «Знаю, виновата, но себя не переделаешь». Моя забывчивость делает мне честь в самом плохом плане. Я вечно норовлю забыть что-то до безумия важное, но в то же время великолепно помню мельчайшие детали! У меня всегда так… Рисуем с группой, скажем, натюрморт, и через некоторое время после того, как я вернусь домой — я его не вспомню, но до мельчайших деталей вспомню трещину на вазе, пятно на портьере и чью-то надпись за ней.
— Нельзя быть такой рассеянной! Что с тобой будет в будущем?
А что мое будущее? Прекрасное меня ждет будущее! Ужин, мягкая кроватка и недочитанная книга, написанная одним из запрещенных писателей. И еще новая картина! О чем мне еще думать?
А вот уже и двери в зал! Как же вы вовремя! А то у меня уже голова начала болеть от этого безостановочного жужжания над ухом.
Места нашлись для нас с Мил на первом ряду шикарных обитых парчой ужасов. Красных с золотыми вышитыми крестами на спинках. Кричащая безвкусица, впрочем, как и весь зал. Тяжелые портьеры, великолепная сцена настоящего дерева на которой стоит тяжелый резной стол преподавателей. Свет, блеск и золотая вышивка слепят глаза… Ведь можно же было сделать проще, но уютнее. Не захотели. Как же — престиж самое главное!
— Лизка, проснись!
Кет? А ты откуда здесь взялась? Сидела же на пятом ряду, я специально, как вошла, посмотрела! У-у-у! Нет для меня счастья в этой жизни… И не будет в следующей, судя по всему, так как на сцену уже поднимался ректор… в окружении господ «Карающих».
— Ты глянь, какой красавчик!
Слаженный вздох с двух сторон. Они что, репетировали?