Элл подъехал к вышке на лошади, спрыгнул, отдал поводья воину и, сев на корточки, стал изучать землю.
— Гаррет, — опасливо позвал меня шут. — Ты ничего не чувствуешь?
— Нет.
— Вроде гарью пахнет.
— Не чувствую, — понюхав воздух, сказал я. — Тебе, наверное, показалось.
— Клянусь Великим шаманом Тре-тре, но в воздухе пахнет горелым.
— Кровь! — крикнул Элл. — На земле кровь! Эльф вскочил на лошадь, подскакал к Фернану, Алистану и Миралиссе.
— Его убили наверху, возможно, стрелой, и он свалился вниз.
— Понятно, — заиграв желваками, кивнул милорд Алистан и, натянув на голову кольчужный капюшон, надел закрытый шлем с прорезями для глаз. Элл и Эграсса как по команде взялись за свои полушлемы, скрывающие верхнюю половину лица.
— Нечисто здесь дело, ох нечисто! — Фонарщик нервно озирался по сторонам, выискивая возможного врага.
Но улица была пуста, как и дома вокруг нас. Даже не пуста, а мертва. Не было слышно ни пения птиц, ни мычания коров в хлеву, ни лая собак.
— Собаки! — вырвалось у меня.
— Ты о чем. Гаррет? — обернувшись ко мне, спросил Эграсса. Шлем делал его безликим.
— Собаки, Эграсса! Ты видел хоть одну? Ты слышал, чтобы они лаяли?
— Орки, — сплюнул один из воинов. — Эти твари ненавидят собак и убивают их в первую очередь.
— Тогда где тела? С собой утащили? — спросил Сурок.
— Некоторые кланы так поступают. — Кассани залез в седло. — Делают из собачьих шкур украшения.
— Урч, слезай! — крикнул один из десятников.
— Постой! Командир, дым! — Урч ткнул пальцем куда-то в центр деревни.
— Сильный?
— Нет, едва виден!
— Что горит?
— Из-за крыш домов ничего не разглядеть!
— Слезай!
Урч скатился с лестницы и сел на лошадь.
— Двигаемся вперед, не спим, прикрываем спину. — Фернан плавным движением опустил забрало шлема.
— Ты знаешь, Гаррет, — шепотом сказал гоблин. — Я начинаю бояться, что мы нарвемся на Первых.
— Я тоже, Кли-кли, я тоже.
— Может, все же они ушли на праздник, а тот воин ошибся? — видно было, что шут не очень-то верит собственным словам.
* * *
Конечно же они не ушли ни на какой праздник…
Запах гари мы почувствовали еще домов за двадцать от пожарища. Горел огромный амбар какого-то зажиточного крестьянина. Точнее, не горел, а сгорел. Нас встретило едва дымящееся пепелище.
К запаху гари примешивался запах горелого мяса. Лошади начали нервничать.
— Проверьте, — пророкотал из-под шлема Фернан.
Один из воинов неохотно сполз с лошади, прикрыл лицо рукавом и пошел к пожарищу. Ступая по остывшим углям, переступая через прогоревшие бревна, он поводил носком сапога по пеплу и побежал к нам. Лицо у воина было бледным.