* * *
– Не убивал я ее, не убивал, – горячо убеждал Валера Скамейкин, сидя напротив меня. – Потому что совсем мне это не надо! Даже не потому, что… любил когда-то, а…
– Из-за денег, понятно, – продолжила его мысль я.
– А что, она, по-вашему, нормальная девчонка, что ли? – взвился Валера. – Спуталась с каким-то лохом, жила с ним там, развлекалась, квартиру вон себе оформила, пока я срок мотал! Пускай башляет теперь, короче…
Скамейкин выдал эту фразу, а потом вдруг понял, что Наташи-то теперь нет и башлять уже, увы, некому. И снова опустил голову.
– А бабки кто-то спер. Крыса позорная. Спер… Мои бабки-то, – неожиданно заключил он. – Поэтому-то я вас и решил попасти чуть-чуть. Думал, вы тут в деле. Или выведете на того, кого надо. А Кирилл – мой, – вдруг сжал он кулаки. – Мой пацан. Я специально в детский садик ходил. Видел его.
Лицо Скамейкина немного потеплело.
– Короче, мой, и все. На меня похож, – убежденно заключил он. – По глазам похож. А бабки я найду.
– Нет, Валера. Вряд ли ты их найдешь, потому что у тебя нет четкого ответа на вопрос, что ты делал с девяти до десяти часов утра в тот день, когда убили Наташу, – сказала я.
– Да я же говорю вам, что стрелка была забита! Стрелка у меня с Наташкой. В центре, возле цирка. И я ее ждал там… А потом, когда она не пришла, решил, что она мозги мне пудрит. Вечером позвонил – никто трубу не берет, матери позвонил, а там и сказали, что ее это… того…
– У цирка никаких знакомых, конечно, не было, кто мог бы подтвердить твои слова, – продолжила я.
– Нет, какие знакомые! У меня стрелка была!
– Ну вот, теоретически получается, что мог ты убить Белокопытову.
– Да не нужно мне это! – чуть не разорвал на себе рубаху Валера. – Бабки потому что она бы мне давала, я что, дурак, что ли, бабок лишаться, ее убивать? А так потихоньку и давала бы… Я бы крутанулся как-нибудь. А то ни прописки, ни работы…
– Ну, хорошо, – согласилась я. – Но в милиции все равно никто тебе не поверит. Скажи мне лучше, кто знал о ваших делах с Наташей?
– Каких делах?
– Денежных. О той встрече у цирка, например.
– Никто не знал, – недоуменно ответил Скамейкин. – Я вот и думаю, кому она могла проболтаться?
– Может быть, мужу? Или сестре? Отцу?
Валера Скамейкин беспомощно пожал плечами. Он не знал ответа на этот вопрос.
– Ты когда с ней разговаривал, кто-нибудь был рядом? – спросила я.
– Не-а, – подумав, ответил Скамейкин.
– А то, может быть, кто-то был?
– Я от дружбана звонил, когда тот по делам отскочил.
– Может быть, записывался разговор? Аппарат какой у друга?
– Обычный, – не понял Скамейкин.