– Да обычный допрос с пристрастием, – покосившись на меня, проронил Мельников.
– Попробуем, попробуем, – развел руками Кравченко. – Только это уже в компетенции вашего ведомства. Мы-то свою работу сделали. С вашей, конечно, помощью, за что вам искреннее спасибо.
– Не за что, – буркнул Мельников и поднялся. – Нам сейчас пора, как момент его «раскола» назреет, звякнешь.
– О’кей, – согласился Кравченко, и мы с Мельниковым покинули здание ОБЭП.
– Ну и что, снова ждать? – обратилась я к Андрею, сидя в его служебной машине.
– Я думаю, что недолго, – успокоил меня Мельников. – Факты против Коробейникова и в самом деле неопровержимые, и он это понимает, так что скоро его можно брать тепленьким. Тебе, кстати, присутствовать при допросе совершенно необязательно, а о результатах я доложу. Договорились?
– Хорошо, – вздохнула я, поскольку мне не очень-то хотелось присутствовать при допросе «с пристрастием». Я в случае чего и сама могу его учинить, но наблюдать, как стараются мельниковские сержанты, – интересного мало.
Поэтому я поехала домой и занялась текущими делами в ожидании новостей от Мельникова. Увы, новости эти оказались неутешительными. Андрей сообщил, что Коробейников сознался в своих преступлениях профессионального характера, которые удалось доказать. Была накрыта целая сеть его агентов, которые занимались выявлением фактов нарушений санитарно-гигиенических норм в различных фирмах. Задержаны были и некоторые сотрудницы СЭС, причастные к этим делам. Однако свою вину в смерти Натальи Белокопытовой Коробейников отрицал начисто.
– Уж что только с ним не делали, – грустно завершил свой рассказ Мельников. – Не признается, и все тут. Говорит, что отродясь с киллерами дела не имел, а у самого него на момент ее гибели железное алиби.
– Может, врет? – немного расстроившись, предположила я.
– Да нет, похоже на правду, – вздохнул Мельников. – Попробуем, конечно, еще потрясти его, но боюсь, что доказать его вину в этом вопросе все равно не удастся.
– Понятно, – кивнула я. – Что ж, значит, я продолжаю поиски.
– Связь постоянно поддерживаем, – тут же сказал подполковник.
– Разумеется, – ответила я и повесила трубку.
Что ж, значит, с версией о причастности к убийству Натальи Белокопытовой Коробейникова придется подождать. А скорее всего, к ней вообще не придется вернуться. Я знала, как в ведомстве, где работает Мельников, умеют выбивать признания. И если сломанный и деморализованный вскрытием его махинаций Игорь Николаевич не сознался в своей причастности, значит, видимо, он действительно ни при чем. И нужно искать другие версии.