Дверь на этаж гипербореев была открыта, так же как утром, и видеть кромешную, совершенно необитаемую нынче тьму сразу за ее порогом было жутко. Несколько раз Павел уже переступал этот порог, но всегда в сопровождении кого-то из обитателей этажа. Причем в этом было не только недоверие, но и предосторожность. Землянин был уверен, что жители полярного континента как-то играют с пространством, и списать это ощущение на потерю пространственной ориентации в попытках не отстать от проводника, который терялся в темноте на расстоянии двух шагов, никак не удавалось.
– Возьми-ка вот, – произнес Филиппыч, поднимая с пола и протягивая Федору фонарь. – Не отставайте сильно. Не туда повернете и… Я там значки накалякал, так что строго по ним.
Сам он взял заранее оставленный у порога батареечный светильник. Включил, пробормотал тихо: «Ну, с богом, что ли?..» И шагнул вперед по коридору.
По самому обычному коридору. В ярко-белом свете фонаря выяснилось, что стены, оказывается, были покрыты дешевыми стеклообоями с побелкой. Дверь с надписью на четырех языках «Комната для переговоров» – единственная доступная для большинства выходцев из «светлого мира» – такая же дешевая пластиковая створка. И лишь потолок был темным под цвет зимнего полярного неба, с выключенными сейчас искорками «звезд» – единственного когда-то источника света.
Обычный коридор. Проще некуда. Даже скучно…
– Здесь вот по этой линии, – сообщил Филиппыч останавливаясь. – И к стеночке поближе, иначе не туда повернете.
Павел выглянул из-за левого его плеча. Федор – из-за правого. Впереди был все такой же коридор, только вдоль одной его стены по полу тянулась жирная виляющая линия, явно прочерченная маркером. На стене у начала линии имелась кривая рукописная надпись: «Влево 3 комн. Пуст. Потом кровать. Не ложиться!!!»
Павел в удивлении поднял брови и посмотрел на другую стену. Там было: «Вправо 2 перекр. Тройной. Оч. ветвится. Пока не ходить!!!»
Федор включил свой фонарь и посветил прямо. Луч, насколько хватало мощности, высветил все те же стены и черный потолок. Линия маркера на полу шагов через пять пропадала.
– Ну и где тут «налево» или «направо»? – процитировал Сергеев.
– Налево – это сюда, – сообщил Филиппыч и шагнул на линию. – По другой стороне коридора в такие дебри уйдешь! Я однажды… – Он опасливо покосился на Потапова, но все же закончил: – Еле вернулся я оттуда однажды. Там проходы и на обратном пути делятся, просто чудом угадал.
Павел не стал спорить. То, что в свое время у него отложилось в виде субъективных ощущений, Семен, похоже, сумел отчасти систематизировать. Что ж, вполне отвечает гиперборейской концепции живой ткани Мироздания. Живая – значит, подвижная. Ткань – значит, кроится и шьется…