Ртищев признал необходимым, чтобы “этот особый знак высочайшего благоволения, долженствующий в роды родов оставаться незабвенным памятником для армянского народа как свидетельство преданности его престолу русскому”, был объявлен всенародно торжественным образом. И вот 22 ноября того же года все знатнейшие армянские князья и почетнейшие граждане были собраны в доме главнокомандующего. Здесь высочайшая грамота положена бала на богатую парчовую подушку; четыре старейшие князя и два из знаменитейших граждан приняли ее и в сопровождении густой массы народа, наполнившей все ближайшие улицы, двинулись торжественным шествием к главному армянскому собору Ванк. Ртищев, со всем штатом военных и гражданских чиновников, участвовал в процессии; войска при появлении высочайшей грамоты отдавали воинскую почесть. У самого монастыря архиепископ Минас в торжественном облачении, со всем духовенством, с крестами и святыми иконами, встретил процессию; он принял высочайшую грамоту в свои руки и, возложив ее себе на голову, двинулся к собору, при пении молитв, при колокольном звоне и радостных криках народа. У входа в храм ожидал процессию первенствующий армянский архиепископ Аствацатур, окруженный всем величием, подобающим его высокому сану. Приняв высочайшую грамоту, он благоговейно поднял ее также на голову и продолжал шествие через церковь. У подножия престола архиепископ преклонил колени и, положив грамоту на приготовленное место, дал благословение начинать благодарственное молебствие. “Истинное благоговение и слезы душевного умиления, кои при сем случае видны были на лицах всех сословий армянского народа,– доносил Ртищев,– суть вернейшие истолкователи истинных чувств их благодарности и усердия к императору”.
Вечером общество армянское дало блестящий бал, и армяне пожертвовали тут же четыре тысячи рублей для раздачи бедным, чтобы и их сделать участниками общей народной радости. Курьер, привезший грамоту, получил от общества тысячу рублей. И эти факты искренней радости армянского народа при благосклонном слове русского царя лучше всего доказывают, как велико было стремление армян к освобождению от власти иноверных иноплеменников, как непреоборимо было их тяготение к могущественной северной державе и как, потому, естественна и законна была принятая на себя Россией миссия в Закавказских христианских странах.
Проходили годы. А освобождение армянских святынь из рук неверных и армянского народа от притеснений их веры – все не наступало. Но в коренной Армении не умирала идея освобождения, именно при помощи России. Некогда один из святых отцов армяно-григорианской церкви предсказал, что Армения будет освобождена северным народом. В это предание армяне верили всеми силами своей души, и оно жило в их памяти так крепко, что умирающие отцы на смертном одре завещали своим детям праздновать колокольным звоном тот день, когда заря освобождения взойдет над Арменией, чтобы и они в могилах, за пределами земной своей жизни, услышав благовест, возрадовались бы о спасении отчизны. И этого радостного события армяне ждали с особенной страстностью и надеждами.