Принцесса прицепилась к Бертрану, как репей. И после представления он сдался, и вместе с Шу отправился к владельцу Балусты. Тот поначалу ни в какую не желал расставаться с невольницей, приносящей ему изрядный доход. Частенько в городах и селах находились любители экзотики, выкладывающие за несколько часов с эльфийкой немалые деньги. К тому же, рабыня выполняла и всю черную работу для него и других циркачей. Но не зря Бертран Дуклийон многие годы управлял приграничной крепостью. Что ему какой-то бродячий циркач! Не хочет по-хорошему уступить Её Высочеству понравившуюся девушку, пусть пеняет на себя, когда не сможет больше зайти ни в один город. Да и лишить цирк лицензии - пара пустяков. Так что пришлось ему, скрипя зубами от злости, продать эльфийку принцессе за три золотых. Шу заплатила бы и десять, но больше у неё не было.
Шу потом со смехом вспоминала, как Балуста, уже получившая свободу и решившая остаться с принцессой, доказала таки ей, что не все слухи про вредный эльфийский характер - безбожные враки. Цирк, на свою беду, задержался в деревне до следующего дня, то есть не успел скрыться с глаз долой вовремя. И вполне хватило всего одной юной полуэльфийки и одной маленькой принцессы, чтобы у десятка крепких мужчин, повидавших на своем бродячем веку всякого, отбить желание хоть когда в жизни появляться поблизости от Сойки. Шу убедилась в силе природной эльфийской магии, любуясь с ветки растущего у дороги платана, как трое суток плутает цирковой фургон в рощице из дюжины-другой кипарисов. Пожалуй, их настоящая дружба с Баль началась, когда Шу для смеху напустила на циркачей холодный и противный туман, преследующий их по пятам, и каждую ночь добросовестно вымачивающий всё, что только может намокнуть. По прикидкам Шу, бедствие продержалось не меньше двух недель.
С появлением Балусты в жизни Шу произошли незаметные стороннему наблюдателю, но очень важные для принцессы перемены. Впервые у Шу завелась подруга. Разве может девочка, будь она хоть трижды волшебница, прожить без подруги? Никто и никогда так не поймет женщину, как другая женщина. И только благодаря Баль вчера на балу Шу не чувствовала себя дикой тварью из дикого леса. Конечно, королевский торжественный приём имеет мало общего с деревенскими праздниками, но если бы Шу с Балустой хоть иногда не сбегали тайком на сельские танцы, она бы вообще не представляла себе, что это такое. И, хоть изредка, но всё же, Шу беседовала с Баль на вечную женскую тему - что такое мужчины, и с чем их едят. У Баль оказалось предостаточно опыта в этом вопросе, не всегда, правда, положительного. Но она далеко не всю жизнь провела в бродячем цирке, и за свои тридцать шесть лет (по человеческим меркам, около восемнадцати) успела много чего интересного.