– История любит все переврать, приукрасить, – вздохнул Фрякинс, заглянувший на шум в библиотеку. – Ведь ее пишут для тех, кто будет думать о нас лучше. Вот про Шкирскую передрягу тоже ведь никто правды не написал, а как было на самом деле, уже никто не помнит. Пойдем-ка, друг мой, есть много других важных дел.
– Ладно, пусть эти книжные писаки пишут, как умеют, я их потом выведу на чистую воду, не нравятся они мне… – ворчал Гин. – Хорошо, что Санди больше не работает в библиотеке.
Саша и сама была рада этому – уж очень не хотелось ей сидеть в библиотеке с нудными «коллегами».
– Что же, получается, во Фрире все книжные вампиры оказались ложные, а я тогда кто? – задала как-то Санди давно мучивший ее вопрос Кнайгену.
– А вот ты как раз и есть единственный во Фрире настоящий книжный вампир, – терпеливо объяснил рыжий антиург, находясь в хорошем настроении. – Другие представители твоей расы, с которыми я был знаком, совсем не были похожи на Архиуса и его компанию, скорее наоборот.
– Что же теперь будет со мной? Какие они, настоящие книжные вампиры?
– С настоящими книжными вампирами ты встретишься когда-нибудь обязательно, – пообещал Кнайген. – Они иногда заходят во Фрир. И, кстати, Верховный антивампир тоже зайдет проверить деятельность вашего Степанидиуса, которого, кажется, давно пора отправить на стажировку и повышение квалификации. Вместо него тебе помог настоящий Верховный антивампир, которому ради этого пришлось приезжать во Фрир. Он подержал тебя за руку, и тебе стало гораздо лучше. Вот как надо работать, как надо лечить, так и передай Степанидиусу.
Весть о том, что Саше стало гораздо лучше и что над его головой собираются тучи, Степанидиус воспринял довольно стойко. Антивампир долго хлопал глазами, вытягивал губы в трубочку, крякал и фыркал.
– Только все равно скажи Гугису, что я тебя совсем излечил, ладно? Пока приедет проверка, я смоюсь в Монстриловку, у меня там бункер выкопан, только меня и видели…
– Да не вопрос, Степаниваныч, – махнула рукой Саша. – Конечно.
– Только ты в письменной форме, мало ли что, справочку напиши, мол, так и так, – придвигая к ней листок бумаги и ручку, попросил Степанидиус, – глядишь, и премию мне дадут, а то этот паршивый кот все мои сбережения скотомонстрил куда-то, когда выкатывался из Шкафрума…
В Бигрине тем временем готовились к празднику, который тоже собирались занести в летописи как самый грандиозный за всю историю Фрира. Ради этого отстроили заново Фрюблин, и даже больше и выше почти в два раза, чем он был до разрушения, конечно, с тем чтобы в очередной раз помпезно его развалить. Уже украсили флажками с рожами котомонстров любимые бигринцами места – «Бугагу» и «Расфуфырку».