– Клочкастый забывун… – подсказала Саша, вспомнив вчерашний вечер.
– А хотя бы и он. И станешь ты уже… сама знаешь кем.
– А туманские вампиры?
Степанидиус вдруг насторожился, ушки его заострились. Он зачем-то порылся в ящике стола, однако ничего не достал и задвинул обратно.
– А что – туманские? Они у себя в Туманье, я их знать не знаю и не желаю. А сунутся ко мне – убегу в Монстриловку, у меня там домишко прикуплен и землишка кое-какая.
Чуть было не ляпнувшая в порыве откровенности фразу: «А меня подержал за руку туманец», Саша прикусила язык. Очень уж не понравилось антивампиру упоминание о туманцах. И зачем ему бежать в Монстриловку, тоже было неясно. Монстриловка считалась периферией Фрира и не пользовалась хорошей славой среди бигринцев.
– А что же я скажу Гугису? – помолчав, спросила Саша.
– А мон Гуг пусть обойдется, не все коту масленица. Сейчас справочку как надо отпишем. Эх, тряхнем стариной…
Антивампир достал лист желтоватой бумаги и ручку.
– Степаниваныч, что вы пишете! «Александра Панова, ученица 5-а класса освобождается от физ-ры…»
– Прости, на автомате, – хихикнул Степанидиус, доставая новый лист.
«Книжный вампир № 7 получает отвод от действий антивампира на неопределенный (прим. – Вечность) срок. Ввиду индивидуальной непереносимости уколов с анестетиками. Рекомендовано далее не продолжать попытки перехода в исх. состояние. А/вампир Степанидиус».
Степаниваныч достал из ящика тяжелую печать, облизал ее языком и готично шлепнул по справке.
– Спасибо, Степаниваныч.
– Не называй меня так, сто раз уже сказал. Мы не в школе. В свое время, может, и сочтемся, кто знает.
Саша кивнула, аккуратно свернула справку в трубочку и спрятала в карман. Уже на пороге она оглянулась и спросила:
– Степанидиус, вы тоскуете по Земле? Антивампир как-то странно взглянул на нее:
– На перекрестке не тоскуют, Сашенька…
– Значит, у этого старого мошенника опять приступ интуиции, – проворчал Гугис, исподлобья посмотрев на Сашу. Она пожала плечами и улыбнулась. После встречи с антивампиром ей стало немного спокойнее: хоть один старый знакомый в совершенно незнакомом мире. Гугис же, наоборот, злился. В последнее время неудачи сыпались на него одна за другой, и он мечтал о том, чтобы отныне не видеть глупой рожи Фуркиса, свинохамского самодовольного рыла и трагических красных глазок Фирфира. А именно это все сейчас и находилось в его кабинете вместе с Сашей, Молли, Гином и Эбрином. Для полного комплекта в углу восседал клочкоухий забывун Тамис и артистично записывал протокол собрания в блокнот.