Когда они прошли через залитый солнечным светом вестибюль с монументальной лестницей и рядами мраморных колонн, евнух открыл расписные двери в боковой переход и вывел ее к циканистру – обширной овальной арене, где около дюжины верховых всадников гоняли длинными деревянными битами свалянный из шерсти мяч.
Светорада замерла на трибуне, заметив среди них Александра. В специальных кожаных доспехах и кожаном шлеме, он лихо правил темно– гнедым конем, стараясь обогнать остальных соперников, чтобы добраться до мяча. Светорада увидела тут всех приятелей кесаря: Константина Дуку, которому возбранялось покидать дворец, но который сейчас, азартно поддевая битой мяч, отнюдь не смотрелся узником; не так давно заигрывавшего с ней Иоанна Куркуаса; обскакавшего столпившихся у мяча всадников Варду; что– то рьяно орущего возничего Гаврилопула. Даже кудрявого Василицу рассмотрела на противоположной трибуне и почувствовала легкое удовольствие, увидев, как вытянулось лицо этого куртизана при ее появлении.
Александр сперва как будто не замечал ее, но вот он ударил длинной битой по мячу, развернул коня и резко натянул поводья. Сильный разгоряченный жеребец так и взвился под ним, но уже в следующее мгновение покорно упал на четыре ноги, повинуясь умелому наезднику. Крепко ухватившись одной рукой за поводья, Александр сдерживал его, а другой заслонялся от солнца, чтобы разглядеть княжну.
Светорада в знак приветствия подняла руку, почувствовала, как сильно забилось сердце. Была ли она рада их встрече? Опасалась ли ее? Она не знала. Поэтому, когда Александр, гарцуя, поехал в ее сторону вдоль ограждения циканистра, улыбка княжны выглядела едва ли не вымученной.
Приблизившись, кесарь посмотрел на нее снизу вверх.
– Ты все– таки пришла…
– Мне было плохо без тебя.
– Знаю.
Он вдруг ловко встал ногами на спину коня, ухватился руками за перила, подтянулся и ловко запрыгнул на трибуну. Теперь он стоял совсем рядом.
– Я ведь не изменился, Ксантия. Я остался все тем же. И если ты хочешь жить со мной, тебе придется принять меня таким, каков я есть.
– Я готова.
– И ты не будешь интриговать у меня за спиной? Ты примешь мое окружение, каким я хочу его видеть?
– Я скучала по тебе, – только и сказала княжна, дивясь, как трудно ей дались эти слова. Правда, когда Александр обнял ее, она ощутила что– то похожее на успокоение.
Однако рассчитывать на спокойную жизнь во Влахернах она не могла. Княжна поняла это в первый же вечер, когда отдыхала, расположившись в отведенных ей богатых покоях. Дворец был полон шума, громкой музыки и взрывов хохота. Мимо ее покоев то и дело кто– то пробегал, откуда– то доносился пронзительный визг, лаяли собаки, кричали мартышки, нестройно и навязчиво звучал орган, как будто какой– то подвыпивший музыкант пытался сыграть на нем плясовую. Испуганная Дорофея закрылась в молельне и не вставала с колен перед иконой, Светорада же сидела мрачная и решительная, ожидая Александра. Правда, в первый вечер он не стал ее беспокоить.