Княжна попыталась было возразить, но Евфимий поднял руку, призывая ее к молчанию.
– Данной мне властью я постараюсь помочь вам. Я займусь разводом кесаря и Софьи Дуки, потребую аннулировать его как давно недействующий и сообщу об этом нашему духовенству. И тогда вы по праву будете считаться невестой самбазилевса. Вас наделят соответствующими регалиями и положением, вы не будете зависеть только от воли Александра, но за это вы должны стать ему доброй супругой и советчицей. А пока вы будете оставаться ему невестой, чистой и непорочной. Сейчас наступило время Великого Поста, и я запретил кесарю вступать в плотскую связь. У вас же я сам приму исповедь и отпущу грехи. И когда, спустя время, вы снова сможете быть вместе, я лично соединю ваши руки перед алтарем под ангельское пение.
Светорада удивленно смотрела на Евфимия, понимая, что сейчас он открывает дорогу всем ее недавним чаяниям и надеждам. Казалось бы, она должна ликовать. Но не получалось. Что– то уже сломалось и умерло в ее душе, она не могла радоваться. Но что ей оставалось теперь? Смириться и понять, что она все же будет защищена и устроена.
– А теперь на колени, дитя мое.
Княжна толком так и не научилась исповедоваться. Просто рассказывала, как некогда влюбилась в кесаря, как ее надежды медленно умирали, а затем в сердце воцарилась пустота. Говорила она достаточно долго, а когда умолкла, патриарх сказал:
– Я могу отпустить вам все грехи, кроме одного. Уныние – это смертный грех. И вам надлежит самой бороться с ним.
«Мое имя – Светлая Радость», – печально подумала княжна. И с грустью признала, что она действительно охвачена унынием. Грехом…
– Вас слишком долго питали одни разочарования, дитя мое, – негромко говорил патриарх, полуприкрыв глаза. – Разочарования! Ничто так не опустошает душу.
– Но мы ведь разочаровываемся все время, пока живем, пока видим, что мир далеко не так совершенен, как хотел Творец. На что нам надеяться?
– В вашем вопросе уже кроется ответ. Нас питает надежда. Пути Господни неисповедимы. И нас всегда что– то ждет на жизненном пути. А Творец куда мудрее нас, смертных, и каждому воздает по заслугам.
Когда Евфимий величественной походкой удалился, Светорада еще долго размышляла над его словами. О, как же ей хотелось вновь обрести надежду!
Когда княжна вернулась во Влахернский дворец, там царила суета. Но суета совсем иного рода: бегали слуги, выносили какие– то сундуки, тащили вещи, сновали посыльные. Александра Светорада обнаружила в вестибюле. Он одиноко сидел на лестнице, прислонившись виском к золоченому завитку перил.