– Я ведь сказала – на стене! – почти повелительным тоном обратилась к нему Светорада, еще не забывшая степняцкий язык. – Это мое наказание… приказание, – поправилась она, поскольку давно не говорила на печенежском и перепутала слова.
Яукилде тихо засмеялся.
– А ты мое наказание, Светорада Смоленская!
Она ничего не ответила, стала подниматься на стену, куда вскоре должен был прийти проверяющий посты этериарх Варда. Яукилде двинулся следом, но она даже не оглянулась на него, хотя он почти наступал ей на пятки. Светорада хотела, чтобы Варда увидел, как этот дикарь донимает невесту кесаря, а потом сообщил базилевсу, что для печенегов нет ничего святого, что им плевать на все величие империи. Это оскорбление стало бы свидетельством того, что можно ожидать от варваров– печенегов.
Но Яукилде был не глуп. Он, вероятно, понял, что на высокой стене их могут увидеть, и решил устроить встречу по своему усмотрению. Печенег схватил княжну за руку, удержал, потом потащил вниз, в темный сад, и при этом размахивал перед лицом Светорады малиновым покрывалом, быстро говоря, что из– за давнишних событий, когда он всем сказал, что берет ее в жены, а она сбежала, он сделался посмешищем в степи. Люди до сих пор болтают, что раз от него сбегают даже пленные красавицы, то он недостоин быть самым прославленным ханом. И Яукилде искал ее… Искал, чтобы смыть с себя позор и чтобы доказать Олегу Русскому, что может породниться с князем на предложенных им, Яукилде, условиях. Но русская княжна исчезла… Даже хан Таштимер, который был обязан передать ему Светораду, не мог ничего сказать, куда она тогда подевалась.
– И вот я встречаю тебя у этих надушенных гордецов. Они говорят, что ты невеста их царевича, и не желают слушать, что ты была обещана мне еще до того, как попала к ним. Мое право на тебя первое! И я…
Он умолк, когда она неожиданно вырвала у него свое покрывало. Не хватало, чтобы потом он мог предъявить его. Но Яукилде это только развеселило, он засмеялся, сверкнув во мраке белыми зубами.
– И все– таки ты позвала меня.
– Позвала. Чтобы сказать, что теперь между нами все кончено. Я не забыла тебя, Яукилде, я взволнована встречей с тобой. Но я уже среди ромеев, а они относятся к вам… как вы к своему скоту. Вас можно кормить и погонять туда, куда нужно, но вы для них не люди.
Яукилде на миг замер. Потом сказал, что это не так, что ромеи заискивают перед ханами, одаривают их и…
– Насколько они прислушались к тому, что ты говорил им обо мне? – перебила его Светорада. – Разве это не вызвало их насмешки и недоумение? Заметь, даже не гнев. Ибо как можно разгневаться на барана, который смотрит на женщину?