– И что вы посоветуете, герой Фессалоник? – спросил у Варды кто– то из присутствующих.
Слова Варды о том, что, вероятно, стоит учесть, с каким противником они имеют дело, и все же попытаться выслушать, чего требуют русы, были встречены гулом неодобрительных голосов.
– Вас просто напугали эти варвары!
– Вы упустили свой шанс отличиться и теперь хотите, чтобы мы тоже потеряли мужество!
– Это вы во всем виноваты!
– Я отступил, спасая кесаря! – не выдержал Варда. – Я видел, каковы скифские орды в бою, и понял, что надо защитить самбазилевса! И что это за идея среди бела дня кидаться на бодрствующее воинство русов? Я ведь говорил, что надо дождаться темноты, а не бить во все колокола, когда катафрактарии ехали по Месе к Золотым воротам.
– Наши церкви благословляли вашу победу!
– Значит, не вовремя благословляли! – рассердился Варда и, несмотря на возмущенные голоса царедворцев, стал говорить, что их вылазка имела бы куда больший успех, если бы они совершили ее ночью или в предутренний час, когда русы почивают. Но ведь кесарь так желал славы! А в итоге весь город увидел, как атака непобедимых катафрактариев захлебнулась у самых ворот, едва не позволив русам проникнуть в город на хвостах своих лошадей!
Лев слушал все это, и по его щекам текли слезы. Он поднял руку, призывая к тишине.
– Нет великого блага в том, чтобы нас ослабляли раздоры, когда враг у ворот Константинополя. А вас, доместник Варда, я пощажу только потому, что наш брат вернулся целый и невредимый. Мы же должны молиться. Рано или поздно Господь найдет для нас подсказку, как защитить град, коему покровительствует Его небесная Мать.
И такая подсказка нашлась.
Через пару дней, когда Светорада вместе с Дорофеей возвращались после богослужения в величественной церкви Святой Ирины и пересекали Мангаврский двор, наставница неожиданно поймала руку княжны и указала ей на вестибюль Халки. Там за роскошной порфировой колоннадой они увидели препозита Зенона, за которым шли Ипатий Малеил и Глеб.
Светорада сперва обрадовалась, увидев Глеба, хотела кинуться к нему, но что– то удержало ее. Она не сразу поняла, что происходит, и, замерев на месте, просто наблюдала за ними. Ипатия она не видела уже давно, и ее поразил его вид. Он очень похудел и казался осунувшимся в своих темных одеждах монашеского кроя. Его лицо было хмурым, черные, сведенные в одну линию брови выделялись на фоне совершенно седых, почти белых вьющихся волос. Он их давно не стриг, и теперь они окружали его голову наподобие ореола. Отросшая борода, тоже очень светлая, делала Ипатия похожим на почтенного старца. Однако осанка его оставалась горделивой, и шел он стремительно, так что увлекаемый им за руку Глеб почти бежал следом, по пути вертя головой и дивясь окружавшему его великолепию. Мальчик тоже был в темном одеянии, а его кудри были спрятаны под круглой шапочкой, которую он придерживал рукой, чтобы она не слетела по дороге от быстрой ходьбы. Миг – и они исчезли в арке. Ощутив странное беспокойство, Светорада кинулась к боковому проходу, чтобы перехватить Ипатия. Но их не было на лестнице, и княжна заметалась, спрашивая встречных придворных, не видел ли кто из них Зенона и Ипатия Малеилов с кудрявым отроком.