– Так вы не узнаете меня? – спросил Светораду надзиратель. Его голос едва можно было различить – так сильно грохотали по ступеням подкованные сапоги шедших сзади стражей.
– Я из Херсона, госпожа, мое имя Прокл Пакиан. Стараниями братьев Малеилов я смог стать смотрителем Вуколеонской тюрьмы. Это хорошее место, и я им благодарен. Поверьте, я хорошо позабочусь о вас.
Что он подразумевал под словом «позабочусь»? Усердно выполнит наказ базилевса или просто проявит снисхождение, памятуя о доброте Ипатия? В любом случае Светорада не ждала ничего хорошего от своего заключения. Она просто замирала от страха, понимая, что ее может ожидать.
Вскоре они оказались в довольно широком подземном переходе, по обе стороны которого находились низкие тяжелые двери. Одни из них были распахнуты, другие, наоборот, заперты на засов или замок. В маленьких зарешеченных окошках порой мелькали чьи– то лица, из камер доносились стоны и даже крики. Узники подземелья, привлеченные шумом шагов и огнем, выглядывали наружу, но тут же отскакивали, ослепленные светом факелов. Живя в постоянном мраке, арестанты не переносили столь яркого света.
Они опять свернули.
– Пришли, – произнес Прокл, посветив в сторону видневшегося впереди прохода. – Тут не так затхло, это лучшие тюремные камеры. Возможно…
Он не договорил, потому что Светорада вдруг ощутила рядом какое– то движение, а затем ее лица коснулась чья– то холодная рука, просунувшаяся сквозь окошко запертой двери. От неожиданности княжна взвизгнула. В ответ тут же прозвучал пронзительный вопль. А потом громкий надсадный голос прокричал:
– Я Феофилакт Заутца! Я родич базилевса! Напомните ему обо мне. Я Феофилакт Заутца! Меня нельзя тут держать! Божественнейший вспомнит обо мне и помилует!
– Дайте ему пару пинков, – невозмутимо произнес Прокл.
Когда охранники ворвались в камеру несчастного, надзиратель отвел Светораду в сторону и спокойно объяснил:
– Это бывший спальник августы. После данных им признаний его не велено было отпускать. Вот Заутца и остался на моем попечении. Но вскоре помешался. Считает, что если наисветлейший вспомнит о нем, то тут же опять наградит и возвысит. Совсем извел всех своими просьбами, требованиями и угрозами. Так, а теперь я покажу, где находится ваша камера.
Прокл держался с ней приветливо. Осветил факелом низкое, довольно просторное помещение, показал лежанку, сообщив, что велел поменять на ней солому и принести свежих овчин – тут ведь всегда холодно. А потом, помедлив, вдруг сказал, что лучше он определит ее в камеру Феофилакта, а его переведет в эту. Дескать, та камера и побольше, и посуше, и там, к слову, есть даже сток для канализации.